В Тарне появилась новая татрикс.
- Кто она? - спросил я.
- Дорна Гордая, - сказал раб, выкладывая пищу.
- А что случилось с Ларой?
Он рассмеялся.
- Ты что, сам не знаешь? - воскликнул он.
- Откуда же мне знать здесь, внизу?
- Ее похитили.
- Что?
- Да, похитил один тарнсмен.
- Как его звали?
- Тэрл, - сказал он и снизил голос до шепота, - Тэрл из Ко-Ро-Ба.
Я онемел от изумления.
- Он преступник, который выжил на Арене Развлечений.
- Я знаю.
- Его должен был убить тарн, прикованный к брусу. Но Тэрл освободил тарна, сел на него и улетел. - Раб отложил в сторону корзину с едой, глаза его блестели от возбуждения, он даже хлопнул себя по ляжкам. - Но затем он вернулся и тарн схватил татрикс и унес ее, как табука! - Он расхохотался и к его смеху присоединились другие рабы, прикованные ко мне. И, благодаря этому хохоту, я наконец осознал, что же произошло.
Но я не смеялся.
- А как же Колонна Обмена? Разве татрикс не доставили на Колонну Обмена и не освободили?
- Все думали, что так и будет, но видимо тарнсмен хотел именно ее, а не богатства Тарны.
- Вот это мужчина, - воскликнул один из рабов.
- Может, она прекрасна, - сказал другой.
- Ее так и не обменяли, - спросил я изумленно.
- Нет. Два самых знатных жителя Тарны прибыли на Колонну Обмена Дорна Гордая и капитан Торн, но татрикс не вернулась. Тут же выслали погоню, прочесали все окрестности, но безуспешно. Дорна Гордая и капитан Торн нашли только ее изодранную мантию и золотую маску. - Раб сел на камень. - И теперь эту маску носит Дорна.
- И тебя не интересует судьба Лары, которая было татрикс?
Раб рассмеялся и к его хохоту присоединились остальные.
- Мы знаем, - сказал он сквозь смех, - что она больше не носит золотую мантию.
- Теперь, - добавил другой раб, - на ней более подходящая одежда.
- Да, - воскликнул первый, хлопая себя по ляжкам - прозрачный шелк! От избытка чувств он даже повалился на землю, - Ты только представь, хохотал он, - Лара - татрикс Тарны, и в прозрачном шелке!
Все хохотали, кроме меня и Андреаса из Тора, который смотрел на меня вопросительным взглядом. Я улыбнулся ему и пожал плечами. Мне не хотелось отвечать на его вопрос.
Понемногу я восстанавливал чувство собственного достоинства в своих товарищах. Все началось с распределения пищи. Затем я приучил разговаривать между собой и называть друг друга по именам. Хотя они были из разных городов, следовательно врагами, теперь находились на одной цепи и им пришлось мириться друг с другом.
Когда один болел, другие наполняли его мешок. Когда кто-нибудь был избит кнутом, другие подавали ему воду, чтобы смочить раны, так как цепь не позволяла ему самому подойти к воде. И постепенно все они осознали, что находятся на одной цепи, что у всех общая судьба. Теперь они уже не были безымянными тенями в темной сырости шахты, только Ост оставался самим собой и постоянно боялся затопления камеры.
Мы работали очень хорошо, все время выполняя норму, даже когда ее снова повысили. Иногда во время работы мы пели и эти звуки грозно разносили по тоннелям. Надсмотрщики удивлялись и стали нас бояться.
Новости быстро распространялись по шахтам, и вскоре все заговорили о справедливом распределении пищи, о помощи друг другу, о том, что люди во время работы поют. И все это происходит в самой глубокой шахте.
Время шло, и я узнал от рабов, разносящих пищу, что мои нововведения распространились по всем шахтам. Я понял, что в людях возродилось чувство собственного достоинства и даже здесь, глубоко под землей в шахтах Тарны, где собрались самые жалкие люди, они стали смотреть друг на друга как на людей, на товарищей.
Я решил, что пришло время действовать.
И этим же вечером, когда нас согнали в камеру и закрыли стальные двери, я заговорил с рабами.
- Кто из вас хочет стать свободным?
- Я, - сказал Андреас.
- И я, - добавил Корн.
- И я... И я, - закричали остальные. И только Ост молчал. Наконец он пробормотал:
- Это преступление...
- У меня есть план, - сказал я, но он требует мужества. И мы все можем погибнуть.
- Отсюда нет пути, - сказал Андреас.
- Сначала, - сказал я, - нужно, чтобы нашу камеру затопили.
Ост вскрикнул от ужаса, но сильная рука Корна стукнула его по затылку и он сразу затих.
- Тихо, змея, - сказал Корн и так швырнул заговорщика, что тот пролетел через всю камеру и стукнулся о стену.
Крик Оста показал мне, что он расскажет обо всем и камеру обязательно затопят. Этого я и добивался.
- Завтра ночью, - сказал я, глядя на Оста, - мы попытаемся бежать.
На следующий день, как я и предполагал, Ост повредил ногу. Он стонал так жалобно, что надсмотрщик освободил его от цепи и куда-то поволок. Это было весьма необычное милосердие со стороны охраны, но я видел, как Ост дал тому знак, что хочет сообщить нечто важное.
- Нужно было убить его, - сказал Корн.
- Нет, - ответил я.
Корн недоумевающе посмотрел на меня и пожал плечами.
В этот вечер рабов, принесших пищу, сопровождали воины.
Ост не вернулся.
- Его нога требует лечения, - сказал надсмотрщик, закрывая дверь в нашу камеру.
Когда стальная дверь захлопнулась и закрылись затворы, то мы услышали его смех.
- Сегодня ночью, - сказал Андреас, - камера будет затоплена.
- Да, - сказал я и все с изумлением посмотрели на меня.
Я крикнул тем, что стояли в дальнем конце камеры:
- Принесите лампу!
Я взял лампу и, сопровождаемый несколькими рабами, пошел к круглому отверстию, через которое вскоре должна была хлынуть вода. Ствол был заделан железной решеткой. Откуда-то сверху донесся скрип открываемого клапана.
- Поднимите меня, - крикнул я и тут же, поддерживаемый плечами Андреаса и другого раба, забрался в ствол. Стенки его были скользкими и влажными. Руки мои проскальзывали.
Цепи мешали мне добраться до решетки.
Я выругался.
И тут я резко стал подниматься вверх. Это другие рабы поняли мой замысел. Они поднимали меня все выше и выше.
И вот наконец мои руки коснулись решетки.
- Я схватил ее, - крикнул я, - тащите меня!
Андреас и другой раб упали вниз и цепи резко натянулись.