— Иногда? — переспросила Сара, понуждая его договорить.
Он пожал плечами.
— Иногда я задумываюсь, что это такое — иметь кого-то рядом. Особенно сейчас, когда умерли родители. Очень странно быть последним в роду. — Помолчав, он добавил:
— А теперь, выходит, еще и последним из Мерсеров.
Сара заглянула Гриффину в глаза, пытаясь понять, о чем он думает. Уже второй раз за этот день разговор затрагивал семью, и оба раза она даже не запомнила, каким образом они выходили на эту тему. Наверное, у него просто голова сейчас занята этим, подумала она. Конечно, последние перемены в его жизни заставляли задуматься о том, что может значить семья.
Кофеварка взвыла, выцедив последние капли темного варева, и Сара поднялась, чтобы щедро наполнить две кружки. Вернулась к столу, предложила ему сливки и сахар и, когда он отрицательно покачал головой, села. Сама она тоже пила черный кофе.
— Ты действительно стал детективом потому, что считаешь эту работу более интересной? — спросила она. — Более увлекательной? По-моему, носиться целыми днями на мотоцикле лучше, чем сидеть за столом в душном, тесном офисе.
Он поднес кружку ко рту, но задержал, думая над ее вопросом. Потом сделал большой глоток и улыбнулся.
— Знаешь, странно слышать это замечание от женщины, потерявшей семьдесят пять долларов из-за того, что я носился целыми днями на мотоцикле.
Когда Сара состроила гримасу, он хохотнул, и этот хрипловатый, какой-то душевный хохоток тронул Сару до глубины души. Теплая дрожь пробежала сверху вниз по ее спине, и она наконец-то освободилась от советов здравого смысла. В пустой и гулкой голове оставался только отзвук его смеха.
Не дождавшись ответа, Гриффин продолжал:
— Я не получил никаких сведений из суда. Можно ли сделать из этого вывод, что ты заплатила штраф? — Голубые глаза сверкнули бриллиантовым огнем. — Разве что я пропустил сообщение, а ты не подаешь виду, пока там готовят постановление о твоем аресте? В этом случае, мисс Грин-лиф, я постараюсь осуществить арест лично.
Как ему удается придать шутливой угрозе такой эротический смысл? — подумала Сара.
— В этом не будет необходимости, — сказала она с легкомысленным видом. — Я уплатила штраф. Просто такой выход показался мне самым простым и отнимающим меньше всего времени. Конечно, теперь не удастся купить большой каталог хрусталя баккара, на который я копила, но…
— Я возмещу, — пообещал Гриффин. Это было сказано таким тоном, что она побоялась спросить, какого рода возмещение имеется в виду, и поспешно проговорила:
— Уже возместил, наняв Элен и меня оценивать коллекцию судьи.
Лицо Гриффина омрачилось при упоминании о человеке, по чьей милости он во многом был лишен своего прошлого. Он опустил взгляд в кружку с кофе, разглядывая там что-то, чего Сара никогда не увидит. Прежде чем снова затронуть предмет, который он, по всей видимости, хотел оставить в стороне, Сара вернулась к своему прежнему вопросу:
— Так почему же, в самом деле, ты стал детективом?
Ей показалось, хотя она не была вполне уверена, что Гриффин взглянул на нее с благодарностью.
— Несколько месяцев назад я получил пулю на дежурстве, — нехотя бросил он. Она вздрогнула и пролила кофе.
— Пулю… — Ей удалось прошептать только это слово.
Он кивнул с видом гораздо более равнодушным, чем она.
— В плечо, — уточнил он, затем поднял руку, показывая, и покрутил плечом, будто проверяя, в каком оно состоянии. — Жизни это не угрожало, но заставило… кое-что переосмыслить. И я решил, что работа детектива менее опасна. — Он снова взялся за кружку. — Посмотрим на вещи прямо. Гонять на мотоцикле целыми днями само по себе небезопасно. Добавь опасности, присущие полицейской службе, и получишь комбинацию, гарантирующую преждевременную кончину.
Сара открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но Гриффин опередил ее.
— Давно ты в разводе? — спросил он. Ей потребовалось какое-то мгновение, чтобы переключиться на неожиданно всплывшую тему.
— Почти три года.
— А твой муж все еще живет в Клементе?
Гриффин говорил себе, что любопытствует с единственной целью — увести разговор от обсуждения его судьбы и карьеры. К сожалению, он отлично знал, что пытается обмануть себя. Он действительно хотел узнать прошлое и настоящее Сары — хуже того, хотел поучаствовать в составлении планов на будущее. Не лучшая идея, что и говорить. И не только потому, что он занимается ее братом — факт, который вряд ли будет сочтен Привлекательным, — она вообще не из тех женщин, с которыми он хотел бы иметь дело. Она просто не в его вкусе.
Так откуда же это неодолимое влечение? И почему, в конце-то концов, он не может сказать ей о своем расследовании? Этого было бы достаточно, чтобы предупредить близкие отношения, ведь так? Если он хочет этого, то почему не скажет Саре, что ее братец втирает очки половине города и ему поручено расследовать его махинации?
Он пытался убедить себя, будто дело только в нарушении полицейской процедуры. Она ведь может предупредить брата, Уолли начнет заметать следы, и работа Гриффина станет еще труднее. Простой ответ на простой вопрос.
Но почему-то все не желало выглядеть так просто. Вероятность Сариного намека брату волновала Гриффина гораздо меньше, чем факт, что она исчезнет из его собственной жизни с быстротой молнии, едва узнает о расследовании. И хотя конец их знакомства был бы наилучшим выходом из положения, меньше всего он желал бы себе этого.