«Он говорил, что взялся следить за какой-то бабенкой, не иначе, решил сорвать копейку перед поездкой в Париж… Уж не Киреева ли это? — Каменев заглянул в листок. — Светлана Николаевна… Других женщин среди владельцев указанных транспортных средств вроде нет…»
Любопытства ради, он набрал ее номер. Телефон молчал.
«Руно», — вспомнил Каменев. — В удостоверении этого Чалого значилось, что он работает охранником АО «Руно». Значит, Женька вышел на какую-то фирму…»
Зная, что друг, при всем своем денежном интересе, не станет заниматься адюльтером, Каменев раскрыл справочник. Согласно содержавшейся в нем лаконичной информации, акционерное общество «Руно» представляло собой сеть предприятий химической промышленности… создано в 1988 году на базе треста «Химволокно»… далее приводились телефоны, факс, адрес центрального офиса на Хорошевском шоссе… Все это Каменев выписал для Евгения — просто так, на всякий случай. Не ускользнуло от опытного глаза и то, что «джип» «Руно» был зарегистрирован в областном управлении.
Еще раз убедившись, что Евгения нет дома, Каменев хотел звонить Нежину, но уперся взглядом в циферблат часов на холодильнике и отдернул руку: близилась полночь. Разбудить Вадима и спросить, не объявлялся ли Стольник, было бы непростительной наглостью, тем более что Ника была беременна, а беременных старый опер считал сверхсуществами и панически боялся. Побеспокоить беременную женщину для него было все равно, что испытать на прочность вазу из таганайского авантюрина.
Он наполнил пиалу через ситечко, нашел у Лели в заначке шоколадную конфету. Свалив дурные предчувствия на разболтавшиеся вследствие годичного безделья нервы, напился чаю и отправился спать.
«Он же сказал, что поедет домой…» — едва сомкнув веки, снова подумал Каменев о Столетнике.
Женькин телефон не ответил и утром. Дождавшись девяти, Каменев позвонил Нежиным.
— Здоров, молодожен, — нарочно брякнул, зная, что вгоняет отставного полковника в краску. — У вас Стольник вчера не объявлялся?
— Вчера нет. Мы с ним сегодня виделись.
— Сегодня?!. С ним все о'кей?
— Да вроде. А что стряслось-то?
— Он домой поехал?
— Не сказал. Машину мою взял и уехал, а куда — не знаю.
Каменев чертыхнулся, сообразив, что вчерашние слова Столетника о другой машине не были шуткой и что если вечером он вернул ему «москвич», ни в чем не уступавший нежинской развалюхе, то это могло означать, что «лайбу» он где-то засветил и дело приняло серьезный оборот.
— Алло! Саня!.. Ты что замолчал?
— Вы что делаете сегодня? — спросил Каменев вместо ответа.
— А есть предложения?
— Есть.
— Тогда бери Лелю — и вперед!..
Условились встретиться в одиннадцать. Каменев позвонил Илларионову, но для «кандидата в генеральные прокуроры» выходных, видимо, не существовало.
18
Положение доверенного лица Язона (с некоторых пор даже в амурных делах) не казалось Барракуде исключительным, все равно он оставался слугой, всего лишь хранителем бренного тела, и в любой момент мог быть отстранен от дел, а к некоторым и вовсе не допущен. Система, некогда позволявшая безнаказанно брать караваны, сначала стрелять, а потом думать, командуя подразделением головорезов, больше в нем не нуждалась. Да и сама почила в бозе, предоставив наемникам право самостоятельного выбора. С течением времени взаимоотношения с Язоном стали тяготить телохранителя: «Барракуда, сидеть!», «Барракуда, стоять!», «Барракуда, ко мне!»… И даже эта шлюха, у которой он рано или поздно рассчитывал оказаться в постели, относилась к нему с нескрываемым презрением — не иначе как с подачи Язона. Когда пахло жареной поросятинкой, Барракуда оказывался по ту сторону дверей; когда просто пахло жареным, ставка телохранителя возрастала, и грозный, своенравный хозяин превращался вдруг в покладистого, косившего едва ли не под кореша, советника. В последний раз — надо же! — по имени соизволил назвать.
Но Барракуда уже предчувствовал скорые перемены в этих взаимоотношениях. Песенка Киреевой была спета. Он не поехал за ней, полагая, что никуда она не денется — вернется к себе и ляжет отсыпаться. Эдуард Самвелович Аракелов представлял куда больший интерес. Не столько из-за пропуска «ВСЮДУ» и пустой кобуры в бардачке «ауди», сколько из-за номера в гостинице, который, по словам купленного за зеленый полтинник администратора, никогда и никому не сдавался, а числился за Управлением ФСБ, которое его и оплачивало.