— Так уж и все? — улыбнулся посетитель.
Юрисконсульт встал, подошел к двери, взялся за ручку.
— Погоди. Три тонны за пустяковую информэйшн. Эта и еще две. Мало?
— Повторяю. Я… этим… не занимаюсь.
— А раньше занимался. И неплохо.
— Что было, то прошло. До свидания.
— Так и передать?
Юрисконсульт вернулся и сел за стол. Помолчал, глядя в окно.
— Откуда ему про меня известно? — спросил он.
— Справки навел.
— У кого?
— Значения не имеет.
— Для меня имеет.
— Ну, хорошо. Три года тому ты у его знакомого в конторе работал.
— Вы.
— Что?
— Вы, а не ты. Я из другого кооператива.
Посетитель встал, собрал деньги в бумажник.
— Извините за беспокойство, — чувствовалось, с каким трудом дается ему вежливое обращение. Он достал ручку с золотым пером, записал телефон прямо на обоях у окна. — Если ВЫ передумаете, позвоните по этому номеру. Он не торопится, до завтра может подождать.
4
Язон распорядился отправить людей в отпуск, и офис опустел. Было непривычно тихо. Звонок из Киева подтвердил опасения Севостьянова, и теперь он, как загнанный зверь, тяжелыми, нервными шагами мерил ковер из угла з угол в ожидании известий от Чалого. Морось за окном давила, навевая неприятные воспоминания.
Таким же непогожим днем 1975-го…
Вишневых «волжанок» в городишке было немного. Может, поэтому машина недавнего тогда выпускника горно-механического факультета Плехановки Алика Севостьянова и привлекла внимание тех двоих в плащах, коим суждено было сыграть не последнюю роль в его судьбе.
— Куда ехать-то? — бодро осведомился инженер, притормозив у обочины. До смены оставался час, но если им по пути — чего порожняком гонять?
— По центру покатаемся, — на пассажирское сиденье легла сторублевка, по тем временам немалые деньги.
— У меня сдачи нет.
— И не надо. Гони.
В сущности, можно было не спешить. За последствия прогула он не опасался — прочно сидел, будучи комсоргом и кандидатом на должность начальника участка. К негромким переговорам на заднем сиденье не прислушивался, рулил, повинуясь командам: «Направо… еще направо… теперь во-он в тот переулочек сверни…» Только на третьем круге почувствовал: неладное затеяли. «Дадут еще по балде — и привет машине».
— Все, ребята… На смену пора.
— Смену мы твою, считай, оплатили, — хохотнул тот, что был постарше.
— С работы выпереть могут, — соврал Алик.
— А ты отпросись, — посоветовал молодой. — Скажи, бабка померла. А мы подождем. Месячным окладом обеспечим.
«С прииска ребята, — подумал Алик. Но на пятом круге пожалел о решении не выходить на работу. — Да ведь они к банку приглядываются!»
— Я на рудник мотнусь. Ребятам скажу, чтоб отметили, — попросил он, засовывая в карман восемь сотен, месячную свою зарплату.
Сегодня он уже не помнил, о чем думал, выжимая сто сорок по прямой асфальтированной дороге к руднику. Похоже, о долге перед обществом. А может, и просто испугался: чего доброго, пришьют соучастие, поди тогда докажи. Не за понюшку табаку и загреметь недолго.
По настоянию пассажиров оставив машину в лесопосадке (далеко не уйдут на такой, да и не станут на угоне светиться, если задумали большее), Алик без стука ворвался в кабинет:
— Александр Маркович! Тут, значит, такое дело…
Старый мудрый директор выслушал его внимательно.
— Вот что, Алик, — резюмировал он, — перво-наперво, не психуй. Поезжай с ними, что остается делать-то? Я свяжусь с кем надо.
И он поехал. Не боясь переиграть, демонстрировал любовь к легкому заработку, готовность услужить.
— Завтра ты как? — напоследок справился старший, когда, откатав часа два по разным адресам, пассажиры вышли на окраине поселка Майский.
Договорились встретиться в шесть утра на заправочной станции.
Всю дорогу от гаража до дома его одолевал рой вопросов: правильно ли поступил? Почему не перехватила милиция? Что делать дальше?.. Ответы на них были получены вскоре: на лестничной площадке его поджидал широкоплечий человек в штатском.
— Севостьянов?.. Позвольте войти.
Милиционер выслушал рассказ, пожевал ус. Уточнил приметы пассажиров, маршрут, содержание их беседы.
— Я все ждал, что вы их возьмете, — признался инженер.