— Говори!
«Подъехал к «Авиамоторной», «девятка» направляется по Энтузиастов, сам идет к метро».
— Двое — за ним, «волжанку» — за Журавлем. Не потеряйте! Держите связь.
«Понято…»
Хитрит, хитрит Алик. Уже хорошо. Чего бы ему хитрить, спрашивается, когда бы все было чисто?.. Барракуда взял из серванта статуэтку балерины, многократно склеенную и покрашенную серебрянкой, — не понятно, какую ценность имела она для хозяина. Коротко взмахнув ножом, Барракуда отсек ей голову. Гипс. В самом деле — гипс. В запертом на ключ потайном ящичке под столешницей — старый, должно, с войны еще, «вальтер» без патронов. Такой же бесполезный, как гипсовая балерина. Четыре сберкнижки в разных местах на четырнадцать с половиной миллионов. Барракуда сунул в задний карман брюк ту, что была оформлена на предъявителя. Сумма невелика — шесть из четырнадцати, да тоже на дороге не валяются… Должна, должна быть в квартире наличка! Роскошно живет Алик, с размахом. Всех денег с собой не унесет, и в сберкассы по каждому пустяку бегать не станет. А значит — здесь, в доме!..
Обыскав все, что было можно, Барракуда опустился в кресло. Взгляд его задержался на панно из соломки, размером 30x40, вставленное в металлическую рамку под стеклом. На панно был изображен разведенный мост над Невой, за которым открывался вид на Петропавловскую крепость. «Тоже мне, ценитель искусства!» — усмехнулся Барракуда и тут же подумал, что едва ли Севостьянов стал бы покупать панно сам — уж больно не вязалось это ни с его образом жизни, ни с обстановкой квартиры. Скорее всего, это чей-то подарок, а значит… Значит, на обороте может быть дарственная надпись. Не сводя с картинки взгляда, он подошел и попытался снять ее со стены. Она была прикреплена намертво. Тогда Барракуда рукояткой ножа разбил стекло. Послышался… металлический звук. Вспоров картинку, он обнаружил за ней дверцу вмонтированного в стену небольшого сейфа.
Грабителем Барракуда себя не считал, но зачем нужны ценности потенциальному покойнику?..
28
В кафе у Круглого пруда работал давний приятель Евгения Влад Бойко. В прошлом классный боец, он и сейчас натаскивал ребят в спортклубе «Гонг». Питомцы его в основном расползались по несложным «охранкам» типа баров, кафешек и валютных киосков, не гнушались и стройками — была бы копейка для поддержания штанов, а все остальное время отдавали тренировкам. Изредка с позволения Влада (позволением считалось, если в конце тренировки он не говорил: «Не высовывайся — убьют!») появлялись на подпольных тотализаторах. Выходили оттуда, как правило, основательно помятыми, зато с карманами, полными денег. И если что-то оставалось после залечивания ран, кутили напропалую, спеша жить. Иногда в клуб заглядывал и Евгений, помогал приятелю по старой памяти, свежим глазом подмечая огрехи в подготовке наиболее опытных бойцов. С мастером третьего дана считались и с каких-то пор (Евгений и сам не заметил, с каких) величали исключительно на «вы».
Знакомых лиц было не густо. Впрочем, как и незнакомых — понедельник, он и в Измайлове понедельник. Влада о предстоящей встрече Евгений предупреждать не стал, переговорил накоротке, заказал бутылку минеральной воды и, застолбив столик в давно облюбованном углу, вышел прогуляться. Он знал, что Влад присмотрит и, если клиент вздумает прийти сюда с архаровцами, непременно подключится. Вдвоем они им разыграться не дадут. На тот же случай, если его попытаются прихватить с валютой на обратном пути, в кармане плаща лежал «Глок-17» с оснащенной пластиковой обоймой.
Евгений был уверен, что до подобных разборок дело не дойдет — и деньги невелики, и от той, которая интересовала клиента, осталась разве что пуговица на асфальте где-нибудь в окрестностях Москвы. Он закурил и не спеша пошел по аллее к входу в метро, желая убедиться, что клиент прибудет оговоренным по телефону путем и не притащит с собой подручных.
Барракуда пересчитал деньги. Семь тысяч долларов ровно. Два аккуратных, размером с зажигалку, слитка золота. В черном велюровом мешочке — большой, граммов в сто, алмаз и пять бриллиантов.
«Не удержался, падло!» — улыбнулся Барракуда, разглядывая бриллиант на свет.
Снова запищал телефон.
«Вышел на «Шоссе Энтузиастов», направляется в Измайловский парк. Журавлик оставил тачку напротив конно-спортивной базы, сам идет за ним на расстоянии двухсот метров».
— Ну и держите их, один — Журавля, двое — Алика, — лениво отозвался Барракуда, пробуя твердость алмазной грани на оконном стекле. — Оставайся на связи, Питон…