— Моя сегодняшняя работа, — указал Куэрк на рулоны.
— Этот водитель неплохо устроился, — заметил Дортмундер.
Куэрк усмехнулся:
— Что Иисус Христос сказал тимстерам?[12]«Ничего не делайте до Моего возвращения».
— Где прессы? — спросил Дортмундер.
— Везде. — Куэрк широким жестом обвел весь комплекс. — Тот, что нам нужен, справа от нас. Мы сможем припарковаться прямо здесь, а провода протянем через окно.
— Охранная сигнализация? — спросил Келп.
— У меня есть ключи от всего, — ответил Куэрк. — Я изучил это место. Могу попасть куда угодно, никто не заметит. — Здесь, на своей территории, он держался увереннее и уже не напоминал перепуганного кролика.
— Что ж, это реальный вариант.
Куэрк повернулся к Дортмундеру.
— Что скажешь?
— Может получиться.
— Мне нравится ваш энтузиазм. Как насчет того, чтобы провернуть все на следующей неделе?
— У меня вопрос, — отозвался Дортмундер. — Насчет оплаты.
— В каком смысле?
— Когда мы получим деньги?
— Не понял.
Дортмундер указал на здание справа от них.
— Отсюда мы уедем с сиапами. Деньги мы получим от Родриго.
— Точно, — кивнул Куэрк.
— Как? Когда?
— Ну, сначала сиапы должны попасть в Герреру, — ответил Куэрк. — Потом Родриго обменяет их на доллары и привезет нам нашу долю.
— А если не привезет? — спросил Дортмундер.
— Послушай, я доверяю Родриго. Он все сделает как надо.
— У меня такой уверенности нет, — покачал головой Дортмундер.
Куэрк вновь посмотрел на часы. Похоже, ему не терпелось приступить к работе.
— Я с ним свяжусь. Мы договоримся о гарантиях. Я смогу приехать в город в субботу. Мы встретимся и все обсудим. Может, у тебя?
— В три часа, — ответил Дортмундер, которому не хотелось угощать всех ленчем.
— К тому времени мы все утрясем. Послушайте, мне пора садиться на мой погрузчик. Не хочу, чтобы меня уволили перед самым отпуском.
Он кивнул, прощаясь, и поспешил к разгрузочной платформе. Дортмундер и Келп развернулись и двинули к воротам. По пути к шоссе Келп высказал дельную мысль:
— Может, доллары должны появиться здесь до того, как сиапы отправятся туда?
— Я об этом думал, — ответил Дортмундер. — А может, одному из нас придется поехать туда.
— В Герреру? — изумился Келп. — Ты хочешь там побывать?
— Нет, — ответил Дортмундер. — Я же сказал: «одному из нас».
— Давай подождем до субботы. Послушаем Куэрка. — Они повернули к перекрестку. — Я заглянул в «Семь лиг».
— И что?
— Ее зовут Джанет Туилли. Властная женщина, и у нее фингал под глазом.
— Да? — Теперь удивился Дортмундер. — Куэрк вроде бы не из таких.
— Нет, не из таких. Думаю, нам надо разобраться, а нет ли еще и мистера Туилли.
13
Смена Роджера Туилли, монтера «Дерби телефон-энд-электроникс» (слоган: «Пятая самая большая телефонная компания штата Нью-Йорк»), каждый день заканчивалась в четыре пополудни, за час до того, как Джанет закрывала свое туристическое бюро, что его вполне устраивало. У него был целый час, чтобы послушать записи за день.
Энергичного, сухопарого, с выдубленным солнцем и ветром лицом Туилли коллеги по работе считали своим парнем: больше молчал, чем говорил. А вот если бы озвучил свои мысли, чего он делать не собирался, то мнение о нем изменилось бы кардинально, потому что Туилли их всех презирал и никому из них не доверял. Туилли презирал всех, кого знал, и не доверял никому из своих знакомых. Да и во всем мире, по его убеждению, не было людей, достойных доверия. Все, все они заслуживали только презрения. Отсюда и взялись пленки.
Будучи монтером телефонной компании, зачастую работая в одиночестве и испытывая страсть ко всяким электронным устройствам, которые так хорошо совмещались с телефонными линиями, Туилли установил «жучки» на телефонах людей, разговоры которых хотел прослушать. Прежде всего на телефонах матери, Джанет и полудюжины родственников и друзей, которые проживали в Сикаморе и окрестностях. «Жучки» активировались голосом, пленки находились в его «кабинете» в подвале, и Джанет знала, что лучше туда не соваться. Если, конечно, не хотела нарваться на неприятности.
Каждый день, скинув темно-синий комбинезон «Дерби телефон» и открыв банку пива, Туилли спускался вниз и слушал, что говорили эти люди. Он знал, что некоторые плетут против него сети заговора — мать, скажем, и Джанет, — но пока не смог их поймать. Однако не сомневался, что это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно они собственным ртом подпишут себе приговор.