Ведь согласно правилам жертвоприношения онигара Кукурузная Дева должна перенестись в другой мир в состоянии тихого блаженства, а не страха.
И вот мы по очереди ложками совали в рот Кукурузной Деве крохотные порции еды, точно младенцу. Она так оголодала, наша Кукурузная Дева, что все время пищала:
— Еще, еще!
— Нет, нет! Никаких тебе еще, — отвечали ей.
(Господи, а мы-то сами как проголодались после всех этих кормлений! Дениза с Анитой даже бегали домой подзаправиться.)
И еще Джуд сказала, мол, не хочет, чтобы Кукурузная Дева выделяла твердые отходы. Все внутренности у нее должны быть чистенькими, так надо для жертвоприношения. Для отправления естественных нужд мы должны были выводить ее из кладовой в туалет, что находился в затянутом паутиной углу подвала. По словам Джуд, помещением этим не пользовались с начала семидесятых, а те годы были для нас уже древней историей.
Всего два раза нам пришлось отводить Кукурузную Деву в эту комнату, мы буквально тащили ее на себе. Она шаталась, ноги у бедняжки заплетались, а головка клонилась то на одно плечо, то на другое. Остальное время Кукурузная Дева пользовалась горшком, который Джуд притащила из заброшенной оранжереи. То был довольно красивый мексиканский керамический горшок для цветов, и когда Кукурузная Дева садилась на него, мы поддерживали ее с двух сторон, чтоб, не дай Бог, не свалилась. Ну точь-в-точь малое дитя!
А чего стоила моча Кукурузной Девы! Горячая, пузыристая. И еще с резким запахом, совсем не таким, как у нас.
Она все больше становилась похожа на большого младенца. Слабела и худела, кожа да кости. А иногда плакала, бормотала, что хочет домой, хочет к мамочке, где ее мамочка, она хочет быть с мамочкой… И это был беспомощный младенческий плач, за которым не слышалось ни силы, ни гнева.
Джуд еще раз напомнила ей, что все мамочки исчезли с лица земли, что мы должны научиться жить без них.
— С нами ты будешь в безопасности, — говорила Джуд, поглаживая ее по светлым волосам. — Смотри, мы сумеем защитить тебя лучше любой мамочки, разве не ясно?..
Джуд сделала еще несколько снимков Кукурузной Девы, когда та сидела на своих похоронных дрогах с заплаканным лицом. Лицо Кукурузной Девы было бело как мел, и похоронные дроги казались по контрасту такими яркими, шелковистыми. Кукурузная Дева выглядела совсем худышкой. Было видно, как сквозь белую муслиновую рубашку, что дала ей Джуд, проступают ключицы.
В Джуд мы не сомневались. И никак не могли противостоять тому, что она собиралась сделать с Кукурузной Девой.
Джуд объяснила, что, согласно церемонии онигара, Кукурузная Дева должна постепенно умирать от голода. Все внутренности ее должны очиститься, а затем ее следует привязать к алтарю, еще живую, и священник или жрец должен выпустить заранее освященную стрелу прямо ей в сердце. А затем сердце следует вырезать ножом, тоже освященным, поднести к губам жреца, потом — к губам остальных участников церемонии, чтобы таким образом на них снизошло благословение. После этого сердце и тело Кукурузной Девы следует вынести в поле и захоронить там, чтобы почтить тем самым Утреннюю Звезду, то есть солнце, и Вечернюю Звезду, иными словами, луну, чтоб смилостивились над нами и послали хороший урожай кукурузы.
Тогда, выходит, мы должны убить Кукурузную Деву? Нам все время хотелось спросить об этом Джуд, но мы так и не осмелились. Знали, она рассердится.
Между собой мы договорились так: пусть сама Джуд убивает Кукурузную Деву! При одной мысли об этом пробирала дрожь. Дениз все время идиотски улыбалась и грызла ногти. Наверное, просто ревновала к Кукурузной Деве. И не потому, что волосы у той были такие красивые, прямо чистый шелк, но потому, что Джуд носилась с ней как с писаной торбой. И никогда бы не стала так возиться с Дениз.
Мы вышли, оставив Кукурузную Деву в слезах. Задули свечи и оставили ее в темноте. Нам поступил новый приказ — патрулировать дом. Надо следить за тем, нет ли признаков возгорания или утечки газа, так нам сказали. Ибо мир, как известно, рухнул и рядом больше нет взрослых. Это мы теперь взрослые.
Сами себе мамочки.
Джуд затворила дверь в кладовку, заперла на висячий замок.
— Мама! Мамочка! — продолжала рыдать там Кукурузная Дева.
Но никто ее не слышал. Стоит подняться по лестнице на первый этаж, и уже ничего не слышно. Совсем.
ТАМ, НАВЕРХУ
НЕНАВИЖУНЕНАВИЖУНЕНАВИЖУ всех вас, вы, задницы, наверху! Кукурузная Дева — это месть Джуд Б. всем вам!
В школе Скэтскил-Дей мы заметили, как наша ненависть, точно раскаленная лава, растекается по коридорам, заливает классные комнаты, кафетерий и заживо сжигает всех наших врагов. Даже девчонки, которые казались нам прежде ничего, должны были исчезнуть с лица земли за то, что ставили нас ниже других, может даже ниже дерьмовой клики, что управляет школой. Ниже этих дебилов мальчишек. Ну а мальчишки… их ждала та же участь, всех до единого. И учителей тоже, особенно тех, кто унижал нас. Они заслуживали смерти. Джуд сказала, что мистер 3. «в грош ее не ставит» и что теперь он «цель номер один».