Мы обернулись и взглянули на Джуд. Та улыбалась во весь рот.
Мы не знали, что Джуд спланировала еще и это. Должно быть, слетала на велосипеде до того места и подбросила заколку туда, где ее позже нашла полиция.
Мы так ржали, прямо чуть не описались от смеха! Да, наша Джуд не промах. Вот это самообладание.
Но даже она была немного удивлена. Наверное, тем, как просто обмануть взрослых, даже полицию. Подсунуть пустяковину, и тут же каждая задница за нее хватается.
ОТЧАЯНИЕ
Теперь она знала его имя. Майкел Залман.
Человек, похитивший Марису. Один из преподавателей Марисы, из школы Скэтскил-Дей.
Кошмар какой-то! Она, Леа Бэнтри, надрывалась, из кожи лезла вон, чтобы пристроить дочурку в хорошую частную школу, а туда, оказывается, приняли на работу педофила обучать маленьких девочек и мальчиков.
Ей казалось, она видела Залмана. На родительском собрании. И вдруг подумала — здесь что-то не так. Этот Залман слишком молод. Такой молодой человек просто не может быть педофилом. Причем довольно симпатичный юноша, пусть даже нос у него немного крючком и держится холодно. Впрочем, не с Леа. Впрочем, может, она что-то путает?..
Детективы показали ей фотографию Залмана. А вот поговорить с ним не разрешили. И вроде бы да, она его вспомнила, правда, смутно.
Но не помнила, что он ей говорил и говорил ли вообще. Возможно, Леа спрашивала об успехах Марисы, а вот что он ответил… нет, она не припоминает.
И еще она вдруг вспомнила: вроде бы Залман ушел тогда с собрания пораньше… Заметила это просто потому, что он был единственным мужчиной среди преподавателей без галстука. И еще волосы такие длинные, нависают над воротничком. Леа видела, как он выходил из ярко освещенной классной комнаты.
Детективы удовлетворили просьбу подозреваемого, допросили его на полиграфе. Заключение: ответы звучали «неубедительно».
— Если бы я могла поговорить с ним!.. Ну пожалуйста!
— Нет, мисс Бэнтри, — говорили они ей. — Это не самая лучшая идея.
— Но этот человек, он забрал Марису… И если б я поговорила с ним, пожалуйста…
Она просила и умоляла, когда бодрствовала. Унижалась перед детективами, полностью отдавшись на их милость. Теперь вся ее сознательная жизнь превратилась в сплошную череду просьб, уговоров и униженных жалоб. И в ожидание.
Так это сделал Залман, верно? И он у вас в руках, так? Свидетельница говорила, что видела его. Видела, как он затаскивает Марису к себе в фургон. Средь бела дня! И еще вы нашли ее заколку, прямо на стоянке перед его домом. Разве это не доказательство?
Для нее, вконец отчаявшейся матери, это определенно было доказательством. Этот мужчина похитил Марису, он знает, где она находится. И из него следует выбить правду, пока не поздно.
Она буквально на коленях умоляла детективов позволить ей встретиться с Залманом. Обещала, что будет держать себя в руках. Но они отвечали «нет» — мол, она еще больше расстроится в присутствии этого человека. А Залман, у которого теперь был адвокат, еще яростнее будет настаивать на свой невиновности. Все отрицать.
Отрицать! Да как может он… отрицать! Ведь это он забрал Марису, он знает, где находится девочка.
Она попросит его. Будет умолять. Покажет снимки Марисы еще младенцем. Она сумеет вымолить у этого человека жизнь дочери, если только они, ради всего святого, позволят с ним встретиться!
Но разумеется, об этом не могло быть и речи. Ибо допрос подозреваемого велся по специально разработанной схеме. Тут существовала своя стратегия, и Леа Бэнтри могла только все испортить. Ибо они детективы, а она, Леа Бэнтри, всего лишь жалкая любительница. Всего лишь мать.
Колесо поворачивалось, но страшно медленно.
То была ужасно долгая пятница. Самая долгая пятница в жизни Леа Бэнтри. А затем вдруг настала ночь, и на смену ей пришло субботнее утро. А Марисы все не было.
Залман арестован, а Марисы по-прежнему нет.
В другое время его бы подвергли пыткам. Чтобы выбить признание у поганого мерзкого педофила, о «законных правах» которых все теперь пекутся.
Сердце у Леа разрывалось от ярости и горя. И еще от чувства бессилия, потому что вмешаться не могла.
Близился полдень, когда Мариса будет числиться пропавшей сорок восемь часов.
Сорок восемь часов! Даже подумать страшно!
Она, наверное, утонула, почему-то подумала Леа. Задохнулась от недостатка кислорода. Или умирает с голоду. Или истекает кровью. Дикие звери, что водятся на горе Бэр, изорвали ее бедное тельце на мелкие кусочки.