Районное отделение милиции расположилось в новеньком двухэтажном доме, какие строят по типовым проектам в совхозах, но все равно, когда Виктор вошел в него вслед за капитаном, в лицо ударил кислый запах мочи и гашеной извести, бог весть откуда наносит этот запах в милицейские заведения. За барьером майор и лейтенант играли в шахматы, а в глубине кто-то ругался.
— Ха! — сказал белобрысый майор с гладеньким, почти ангельским личиком, увидев Еремею. — Гляди-ка, гости…
Прыщавый лейтенант лениво повернулся. У него было бугристое, с тяжелыми округлостями лицо цвета молодого картофеля.
— Небось подлянку принес? — сказал лейтенант.
— Угадал, — жестко ответил Еремея и сел, кивнул Виктору, мол, не стесняйся. — Красиво живете.
— А что? — спросил лейтенант.
— Шахматишками балуетесь. Деревенская жизнь. Не то что мы без сна уродуемся.
— Переезжай к нам, — сразу же согласился белобрысый майор. — Удирай от загрязненной среды, дольше проживешь. — И, внезапно став серьезным, спросил: — Дело?
Еремея тоже подобрался и стал рассказывать коротко, сжато про ночное происшествие, даже вынул карту и указал, где оно предположительно состоялось. Виктор удивился, как он емко все объяснил, ни одного лишнего слова.
— Значит, ехать надо? — спросил майор.
— На место происшествия. Вот и его захватите, — кивнул он на Виктора, — а мне домой.
— Погоди, — попросил майор. — Поедем вместе. А вдруг это не наш район.
Еремея усмехнулся, встал:
— Поехали, только немедля.
Белобрысый смешал шахматы на столе, сказал лейтенанту:
— Бери машину. Дуй.
Они ехали недолго, справа от дороги встали хрупкие белые стволы рощицы, покрытые молоденькими листочками. Еремея остановил машину, вышел, подождал Виктора и лейтенанта.
— Пошли.
Они вышли на проселок, сделали всего несколько шагов, как Еремея остановился, указал:
— Вон след от машины… Ну да, «жигуленок».
Лейтенант вздохнул: наверное, надеялся, что все же преступление произошло не в его районе.
— Мало ли, — сказал он хмуро.
Но едва он произнес это, как Виктор увидел сумку — синяя с белыми полосками сумка, он знал ее, Нина в последнее время приезжала с такой. Он побежал к этой сумке, но его остановил окрик Еремеи:
— Стой!
Капитан и лейтенант подошли быстро, но прежде чем двинуться к сумке, огляделись, и Еремея сказал:
— Вон там он ее выбросил… Вон… Видишь кровь? Фотоаппарат-то захватил?
— Захватил, — мрачно ответил лейтенант.
Глава вторая
1
Для Николая Евгеньевича было привычным вставать чуть свет, бежать под душ, холодные струи радовали. Завтракать он любил один, повелось такое издавна — пусть домашние понежатся в постели, — ему и нужно-то бутылку свежего кефира или баночку хорошей простокваши, творог, крепкий кофе, который он сам себе варил. Все это отнимало несколько минут, зато потом можно пройти к себе в кабинет, обдумать нечто важное, пока не начнется этот проклятый день с его круговертью, хотя вроде все запланировано заранее по минутам, но сейчас такое время — от одного телефонного звонка все может полететь к чертям. Вроде бы дни шли ни шатко, ни валко, вовсе не так, как в прошлом году, когда внезапно все забурлило, вспенилось, однако же к началу нынешнего года взметнувшийся было пожар активности угас, но неожиданностей хватало.
Прежде всего надо было разгадать: чем же все-таки вызван вчерашний приход Крылова?
Николай Евгеньевич в душе отличал себя от многих людей своего ранга тем, что искренне считал: делает свою работу так, как хочет.
Да, у него были свои принципы, они жили в нем тайно, и потому люди часто принимали его не за того, кто он есть на самом деле. Он готов был и ерничать, если видел, что этим уйдет от ненужного начальственного разноса, мог и говорить с жестким упорством фанатика, а мог и покорно молчать. Что поделаешь, если большинство из тех, кто пытался наседать на него, были людьми малокомпетентными, они считали себя политиками, а он был профессионал организатор, да еще специалист, обладающий хорошей интуицией, дававшей ему возможность определить, что важней важного в его отрасли, над чем стоит потрудиться в настоящем ради будущего. Но грош бы ему была цена, если бы он не сумел создать в свое время мозгового центра. Он подобрал в него людей вовсе не случайных, среди них было трое директоров заводов, именно тех, кто определял судьбу отрасли.