— А я прогуляюсь. — Дортмундер давал понять, что мучается от боли. — Боюсь, как бы ноги не свела судорога.
Они разделились, и Келп зашагал к туристическому бюро «Семь лиг», которое занимало центральную часть одноэтажного оштукатуренного и выкрашенного белой краской дома. Справа от турбюро находился пункт проката видеофильмов, слева — багетная мастерская.
Келп открыл дверь «Семи лиг», и тут же звякнул колокольчик. Келп переступил порог, закрыл дверь за собой, и колокольчик звякнул вновь. Мгновением позже послышался женский голос:
— Одну минутку! У меня клюнуло.
Клюнуло? Келп оглядел пустую комнату, глубина которой только чуть превосходила ширину. Вдоль левой стены стояли бюро и два письменных стола, один перед другим. Все пустые вертикальные пространства были заняты туристическими постерами, даже боковина ближайшего к нему бюро и передние торцы письменных столов. Стол, что стоял ближе к середине комнаты, беспорядком напоминал трейлерную стоянку в Техасе, по которой только что прошел торнадо. Зато второй поражал чистотой и пустынностью. Им, очевидно, не пользовались. В дальней стене Келп увидел приоткрытую дверь, конечно же, с прикрепленным к ней постером: дамба, кусочек озера, крутой лесистый склон.
Келп, не очень-то понимая, о чем речь, и гадая, не требуется ли его помощь, пересек комнату, оставив позади оба стола, полностью распахнул дверь в дальней стене, сунулся в нее, увидел балкон без крыши, на нем — женщину, которая боролась с удилищем. Женщина была средних лет, то есть неопределенного возраста, не слишком полная. Одета в широкие светло-коричневые брюки, голубую мужскую рубашку с расстегнутым воротником и обрезанными выше локтей рукавами и матерчатую шляпу с узкими полями, с нацепленными на нее крючками и прочими рыболовными штучками. Огромные солнцезащитные очки довершали фантастическую картину.
— Ага! — воскликнул он. — У вас клюнуло!
— Не отвлекайте меня!
Келп застыл, наблюдая. Человек, мужчина или женщина, пытающийся вытащить рыбу из воды, выглядит довольно-таки странно, если леска остается невидимой. Поскольку большая часть удилища находилась за балконом, леску Келп не видел, вот и казалось, что женщина исполняет экзотический восточный танец, подпрыгивая, сгибая колени, расправляя плечи, перескакивая с ноги на ногу, ведя удилище то вправо, то влево, вертя катушку то по часовой стрелке, то против, что-то бормоча, пыхтя, ругаясь… И продолжалось это до тех пор, пока рыба не выскочила из воды и не перелетела через белое деревянное ограждение балкона, после чего начала биться об пол. Длиной рыба была с фут и переливалась несколькими цветами, названий которых Келп не знал.
Она тяжело дышала, женщина (рыба, конечно, тоже), но еще и улыбалась (рыба — нет).
— Хороша, не правда ли? — спросила дама, прислонив удилище к стене.
— Точно, — кивнул Келп. — Что это? Я понимаю, рыба, но как она называется?
— Форель. Я могу назвать ее и по-латыни, но, наверное, смысла нет.
— Нет. Она вкусная, не так ли?
— Очень. Но эту никто есть не будет. — Она опустилась на колено рядом с бьющейся об пол рыбой. — Здесь мы их ловим и тут же отпускаем.
Келп наблюдал, как женщина сунула палец рыбине в рот, чтобы вытащить крючок из нижней губы. Представил себе такой вот крючок в своей губе и тут же пожалел о том, что представил.
— Поймать и отпустить? Вы собираетесь бросить ее в воду?
— Именно, — женщина схватила рыбину обеими руками и, прежде чем та выскользнула из ладоней, подняла и бросила в озеро. — До новой встречи, — крикнула, потом повернулась к Келпу: — Я только вымою руки и буду в вашем распоряжении.
В комнату они вернулись вдвоем. Женщина пошла в отгороженный угол, где и находился туалет. Открыв дверь, повернулась, указала на заваленный стол.
— Присядьте, я сейчас.
Келп кивнул, и она скрылась в туалете, захлопнув за собой дверь. Келп прошел к диораме торнадо и заметил среди нагромождения буклетов и проспектов бронзовую табличку с надписью «ДЖАНЕТ ТУИЛЛИ».
Побродил по комнате, разглядывая постеры, обратил внимание, что ни в одном не предлагался тур по Геррере. Только один постер рекламировал Латинскую Америку, с изображениями роскошных практически обнаженных бразильянок. В туалете спустили воду, а через минуту в комнате появилась Джанет.
— Я же вам сказала, присядьте.
— Я любовался постерами.
— Понятно. — Подойдя к столу, указала на стул: — Но теперь-то вы можете присесть.
Властная женщина. Они сели, и Джанет поинтересовалась:
— Так куда вы хотите поехать?
— Вот почему я и разглядывал постеры, — отозвался Келп.
Отметил, что солнцезащитные очки Джанет не сняла. Понял и причину: синева под левым глазом.
Она всматривалась в него сквозь очки.
— Не знаете, куда хотите поехать?
— Ну, не совсем.
На ее лице отразилось неодобрение.
— Обычно человек знает, зачем приходит в туристическое бюро.
— Видите ли, у меня проблема с часовыми поясами.
— Проблема?
— Смена часового пояса выбивает меня из колеи, — объяснил он. — Нарушает сон. Я не получаю удовольствия от поездки.
— Ваши биологические часы отказываются перестраиваться.
— Ну вот, вы знаете, о чем я толкую.
— Все об этом знают.
— Правда? Ну тогда вы понимаете, что меня тревожит. Я и моя жена, мы хотели поехать куда-нибудь, но остаться в том же часовом поясе.
— Канада, — предложила она.
— Мы были в Канаде. Очень милая страна. Но теперь нам хотелось испробовать другое направление.
Она кивнула.
— Хотите поехать во Флориду?
— Нет, в другую страну. Где другой язык, другие люди, другие обычаи.
— Тогда Рио. — Она указала на постер, которым только что восхищался Келп.
— Но это очень далеко. Слишком далеко. Может, что-нибудь поближе?
— В Мексике есть много…
— Мексика, — кивнул он. — Но ведь там полным-полно американцев? Нам бы хотелось что-нибудь не столь заезженное.
Десять минут она предлагала Аргентину, Белиз, Перу, Эквадор, страны Карибского бассейна, даже Колумбию, но ни разу не упомянула Герреру. Наконец он поднялся.
— Пожалуй, я еще раз переговорю с женой. Спасибо за интересные предложения.
— Поговорите, — голос звучал сурово, — но с тем, что вы хотите, лучше определяться до того, как приходите в туристическое бюро.
— Да, конечно, в следующий раз так и будет, — заверил он ее. — У вас есть визитная карточка?
— Конечно. — Карточку она нашла, но для этого ей пришлось сбросить половину бумаг со стола.
12
Ленч не заслуживал доброго слова. Выйдя из ресторана, Дортмундер и Келп обнаружили Куэрка, сидящего на ограждении террасы. Дортмундер рыгнул, прежде чем сказать:
— Посмотрите, кто тут сидит.
— Не ожидал встретить вас, — откликнулся Куэрк.
Внес свою лепту и Келп:
— Мы должны пожать друг другу руки, удивленные тем, что столь негаданно свиделись.
— Я хочу осмотреть типографию, — заявил Дортмундер после рукопожатий.
— Кое-что я могу вам показать, — ответил Куэрк. — Но не оборудование, установленное в зданиях. К нему управляющие относятся очень трепетно.
— Я лишь хочу получить общее впечатление, — заверил Дортмундер.
Они подошли к перекрестку, дождались зеленого света, пересекли проезжую часть, повернули налево, миновали итальянский ресторан (к сожалению, ленч там не подавали), зашагали вдоль деревьев. Сквозь зелень глаза Дортмундера иногда выхватывали серую краску звуконепроницаемой стены.
У щита, выставленного на границе участка, являющегося частной собственностью, они повернули направо, нарушив грозное предписание «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», и двинулись вдоль двухполосной асфальтированной дороги. По левую руку текла река, на противоположном берегу которой рос настоящий лес, а по правую — высаженный человеком.
Большой грузовик медленно проехал мимо них к выезду на шоссе, пыхтя, как астматик. Чернокожий усатый водитель в темно-синей (цвета спортивной формы нью-йоркской профессиональной бейсбольной команды «Янки») бейсболке и с наполовину выкуренной сигарой во рту помахал Куэрку, который ответил тем же, потом сказал: