— Роберт Рустамович… — в палате появилась молоденькая медсестра, но увидев меня, вдруг запнулась, и посмотрела так, словно перед ней стояло привидение. Вся побледнела, перевела огромные глаза на ребенка в моих руках, затем снова на Роберта.
— Лиза, это Полина. Сестра Кристины. Они близняшки, — спокойно сказал Роберт, заметив изумление девушки.
— Добрый день, — натянуто улыбнулась она, и сделала шаг навстречу. — Я ухаживаю за малышкой. Можно? — смущенно улыбнулась и снова посмотрела на меня, затем опустила глаза на ребенка, которого я прижимала к груди. — Нам нужно переодеться и идти на процедуру, — мне показалось, что я услышала нотки презрения в ее голосе.
— Да, конечно, — ответил Роберт за меня и кивнул, чтобы я отдала медсестре ребенка.
Она положила девочку на пеленальный столик и принялась переодевать. Я наблюдала за ее действиями и ощущала себя так, словно меня приложили чем-то тяжелым по голове. В предложении Роберта была толика здравого смысла. Он хотел не так уж и много, а я могла дать девочке заботу и тепло, но все это было чревато необратимыми последствиями. Не будь той ночи и Сафины, я бы даже не думала сейчас над ответом.
— Вот так, моя маленькая… — ласково приговаривала медсестра, перевернув Дамиру на животик.
Мы с Робертом молча наблюдали за ребенком. Я размышляла над его словами, и понимала его чувства, он боялся, что Дамира будет ощущать нехватку родительской любви… И в чем-то он, конечно, был прав.
— Что с пятном под лопаткой? — спросил Роберт, а меня словно с ног до головы обдало кипятком.
Пятнышко под лопаткой? Мне не послышалось?
— Меченая девочка! — довольно усмехнулась медсестра. — Будет счастье от папы. Вроде больше не увеличивается в размерах, Роберт Рустамович, но лучше наблюдать…
— Полина? — я схватилась за стену, почувствовав, как мне стало нехорошо.
Этот день, кажется, решил меня окончательно добить?
— Тебе плохо? Полина…
Я почувствовала руку на своем плече, Роберт всматривался пристальным взглядом мне в лицо.
— Я… Со мной все в порядке. Извини, Роберт. Мне пора… — я отозвалась слабым голосом.
На ватных ногах покинула палату, словно в тумане дошла до лифта и нажала на кнопку. Так паршиво мне было лишь однажды: наутро после проведенной ночи с Робертом и последующей встречи с Шалимовым-старшим, из-за которого и случился весь этот кошмар.
— Полина! — Роберт окликнул меня, когда я уже выходила из здания. — Что случилось? — он остановил меня, схватив за локоть. — Я обидел тебя своим предложением?
Как никогда я была близка к тому, чтобы во всем сознаться, вывалить на него правду, но не проронила ни слова, потому что понимала, что не смогу этого сделать. Духу не хватит. Я совсем не знаю Роберта. Что он был за человек? Какие шаги предпримет, узнав обо всем? Возможно, решит отгородить меня от общения с обоими детьми? Зная, каким ужасным человеком был его отец, могла предположить, что вероятнее всего именно такое развитие событий меня и ждало.
— День был тяжелый. Я хочу отдохнуть. Спасибо, что позволил мне ее увидеть… Если ты разрешишь изредка ее навещать, буду очень благодарна, но… Я должна отказаться от твоего предложения.
8
Полина
Красивое лицо Роберта помрачнело, а глаза утратили живой блеск. Рядом с дочкой он был совсем другим. Шалимов долго смотрел на меня, а я вконец растеряла последние крохи самообладания под его пронзительным взглядом.
— Идем, я отвезу тебя, — шумно выдохнул он, словно устал от этого дня так же сильно, как и я.
Мне не хотелось оставаться с ним наедине, но желание оказаться в номере и лечь на кровать, чтобы забыться ненадолго сном пересилило, и я пошла за Робертом к машине. Возможно, я подумаю над тем, чтобы рассказать ему правду, но уже в Питере. Не сейчас и точно не сегодня. Даже не представляю какой силой духа необходимо обладать, чтобы произнести это вслух. С виду он и близко не походил по характеру и поведению на своего ужасного, деспотичного отца. Но может быть это все была маска? А настоящего Роберта я еще узнаю? От осинки не родятся апельсинки…
Погода окончательно испортилась. Дворники счищали влагу с лобового стекла. Роберт не сводил внимательного взгляда с дороги, а я повернувшись в его сторону, рассматривала идеальный профиль лица, думая о том, что правда про нас с Кристиной вызовет у Шалимова шквал негативных эмоций. Мама и папа с детства приучали нас, что обманывать нехорошо, даже если ложь во благо. Хотя какое уж тут благо? Я надеялась, что Кристина будет счастлива в браке, а вот оно как все получилось…