– Не хочу, чтобы кто-то мешался у тебя под ногами и отвлекал от дел.
Очарование от его недавней игры в футбол с уличным мальчишкой сошло на нет. Все-таки он отвратительно невыносимый!
– Кстати, замок отменяется. Сейчас мы едем на фуршет с моими немецкими бизнес-партнерами.
– Мы? – я опешила.
– Да, мы. Это неформальное мероприятие и все придут с женами.
– Не смеши. Мы никто друг для друга.
– Когда-то ты говорила другое, – черные глаза иронично сузились. – Напомнить, то именно ты шептала в постели?
Я бросила быстрый взгляд на водителя: отражение чужого лица в зеркале на лобовом оставалось беспристрастным. То ли он профи своего дела, то ли просто не понимает по-русски. Хорошо, если второе, не хотелось, чтобы у нашей не слишком цивилизованной беседы был свидетель.
– Я врала, – я с вызовом подняла подбородок. – Ты же ею меня считаешь? Лгуньей? Ты же даже не сказал мне тогда, в чем именно я провинилась.
– Пожалуйста, не начинай, не выношу дешевые спектакли.
– Раз не выносишь – отправь меня домой. Окружи себя теми, чье общество приятно, а меня оставь в покое.
Он усмехнулся и ничего мне на это не ответил.
Он мстит мне, определенно. Хоть и утверждает, что выше этого всего. И мучает меня. Каждым своим резким словом, каждой выходкой, каждым прожигающим взглядом. Я поклялась забыть его, но не ожидала, что это будет так тяжело сделать. Тем более когда он так настойчиво о себе напоминает.
– Мы проведем там около часа, не больше, – его тон вновь стал подчеркнуто деловым. – Тебе делать особенно ничего не нужно, просто улыбаться и желательно молчать.
– А сидеть у твоих ног и жалко ловить каждое брошенное слово не нужно?
– А ты изменилась, – отметил он как будто бы не без доли гордости. – Стала острой на язык, слишком уверенной в себе. Так ведут себя в двух случаях: когда прошли жесткую школу жизни или…
– Или?
– Или когда есть, что терять, – вперил в меня свои черные глаза. – Защитная реакция. Инстинкт. Тебе есть, что терять?
Да, есть. Сына! Но вслух я этого, конечно, не произнесла.
Плюнуть бы на его желания и запреты и уехать, но я очень боялась вызвать его гнев. Становиться с ним врагами – это последнее, что было бы мне сейчас на руку. В гневе он способен на что угодно, и узнав о сыне у меня не останется даже ни малейшего шанса. Он отберет его, хотя бы просто чтобы сделать больно мне. Это какой-то замкнутый круг: и терпеть его такого сложно, и откровенно послать нет ни единой возможности.
Остается одно - терпеть. Вернее, делать вид, что послушна, а на самом деле мне эта пауза нужна только чтобы успеть придумать, как спрятать от него сына.
ГЛАВА 8
Обед с бизнес-партнерами Каримова прошел лучше, чем я ожидала. Мужчины почти не обсуждали деловые вопросы, в основном шутили и вспоминали мировые новости, лишь под конец удалились подальше от стола, чтобы поговорить именно о работе. Женщины приняли меня тепло, и под конец казалось, мы знакомы уже не один год, трудно было представить, будто видимся впервые.
Я так и не рискнула проверить телефон. Несколько раз порывалась достать мобильный из сумки, но меня начинало потряхивать от напряжения. Казалось, стоит взглянуть на экран, как увижу фото Артема или подруга отправит новое видео, а рядом, точно по закону подлости, возникнет Каримов, и правда откроется.
Лучше подождать, пока останусь одна. Если кто-то из моих новых знакомых увидит кадры с ребенком, то это тоже сразу вызовет вопросы, привлечет ненужное внимание.
Встреча подошла к концу, настало время прощаться.
Каримов выглядел мрачнее тучи, но я устала бояться, поэтому не придала значения его настроению. Чем больше комплиментов и хороших слов доносилось в мой адрес, тем сильнее темнели и без того беспросветно черные глаза. Хотя все эти фразы бросали именно женщины, с которыми я общалась. Причин для ревности тут точно не наблюдалось. Супруги деловых партнеров Каримова просто выражали надежду на новую встречу со мной в будущем. Я улыбалась и дарила им ответные любезности, поддерживала беседу. Какие здесь поводы для недовольства?
– Думала, я никогда не узнаю? – резко спросил Каримов, лишь стоило нам оказаться наедине на пороге ресторана.
От его отрывистого вопроса все внутри заледенело.
Узнал. Он узнал про сына. Но как?! Черт, наверняка, заказал проверку по мне, получил досье. Или вообще сразу был в курсе, просто оставлял возможность признаться во всем самой.
– Я не понимаю, – пробормотала сдавленно, лишь бы потянуть время подольше, а пока лихорадочно старалась продумать следующий шаг.