– Здравствуйте. Максим. Называйте меня только так, – ответил он.
Голос у этого парня был мягкий, певучий. Небось, с Полтавщины откуда-то родом. Вот как заговорил он, так и выражение лица сразу поменялось, стало сосредоточенным. Артист, да и только.
Я, не дожидаясь приглашения, пододвинул к столу крепкий еще с виду табурет и сел напротив этого Максима.
– Поговорить надо, – сказал я, щелкнув в кармане предохранителем, и после этого спокойно положил руки на стол.
Собеседник намек понял, тоже свой пистолет со стола убрал. Сзади прошаркал в другую комнату хозяин квартиры, а за ним протопал Ильяз.
Хорошо поговорили. Продуктивно, как говорят начальники. Кудря коротенько рассказал о своих планах. Видать, такие ценные указания ему дали. Так как меня интересовал Крещатик, то по нему он и доложился. Единственное, я ему посоветовал проводить взрывы во всяких конторах не тогда, когда там будут местные. А то потом те же фашисты начнут рассказывать о кровавых преступлениях большевиков, уничтожающих мирное население. Подумав, он согласился.
Рассказал товарищ Максим еще и о том, что в разных районах создаются подпольные райкомы, дал мне парочку адресов. На всякий случай я запомнил, хоть и без особой охоты. Мне эти товарищи Михаил и Трегуб не очень нужны, у них на копейку возьмешь, на рубль отдашь. Но пусть будет, мало ли что…
А под конец разговора он меня смог удивить. Он сказал, что сюда ходить не стоит, тут радиоточка, нечего внимание привлекать.
– Так давайте адресок, мне без разницы, где связь держать, – говорю я. – А про эту квартиру, считайте, забыл.
– Небоскреб Гинзбурга знаете? Он выселен, там никто не живет.
Наверное, что-то в моем взгляде показалось ему странным, и он тут же как-то подобрался весь, что ли. И я тоже вспомнил слухи, что какие-то подпольщики натаскали в какой-то большой дом взрывчатки – и случилось неизбежное. Так вот они подпольщики, вот дом, наверняка и безголовых исполнителей с горящими глазами у товарища Максима тоже найдется немало.
– Восьмой этаж? – сразу в лоб спросил я. К чему хороводы водить?
– Да… – Похоже, я его обескуражил, вон как смотрит.
– Значит, не ослышался я. Все дело в том, товарищ Максим, что у нас там оборудован наблюдательный пункт, – смотрю, а он все кивает только, – и нам, как бы так сказать помягче… ваши склады там пока не нужны. А после того, как мы свое дело сделаем, тогда и заселяйтесь, не жалко.
– И какое… ваше дело? – вроде пришел в себя подпольщик.
– Узнаете, не беспокойтесь, – улыбнулся я. – Мимо вас точно не пройдет.
Как выехала штабная колонна из Киева, так и посыпались неприятности. Чуть не через двадцать километров от городской черты началось. То машина сломается, то радисты смотрят на свои железные ящики как баран на новые ворота и не могут сказать, почему связи нет. Кто-то сломал руку. Передовое охранение свернуло не туда. Мелкие комбатовские радости, от которых Тупиков давно отвык, навалились. Мыслимое ли дело: у него в отряде полковников больше, чем сержантов. Пять сотен командиров в одну кучу собраны. Ну, и к ним три броневика, четыре «сорокапятки» и опять же четыре станковых пулемета.
Первый день прошли почти по плану. Василий Иванович про бумаги и овраги даже про себя уже давно не шутил. Хотя считал справедливой чью-то ругань на учениях, что с таким бестолковым воинством и воевать не надо – сами себя разобьют, лишь бы не мешал никто. Вот у него такого добра набралось много. Штабной работе все обучены, справляются. Да по-другому в штабе фронта и немыслимо. А вот на марше – совсем другое дело. Позабывали уже как ненужное. Ладно, способ привести в чувство даже гражданских известен. И на военных он тоже действует хорошо.
Пришлось Тупикову на вечернем построении рассказать подчиненным о необходимости правильного несения службы. Впечатлились отцы-командиры: наверное, от внешне интеллигентного и обычно тихого начштаба такого не ждали. Ну и хорошо, значит, лучше дойдет.
А вот на второй день с утра началось.
Во-первых, утром разведка донесла, что дорога на Пирятин перерезана немцами. Силы их выяснить не удалось, но точно не меньше батальона. И четыре танка впридачу. Пришлось выдвигаться по резервной дороге, на Куреньки.
Во-вторых, за ночь разогнало облака, и такая комфортная сплошная низкая облачность уже не охраняла их сверху. И ближе к полудню над ними пролетел разведчик, а чтобы им это не показалось случайной встречей, «рама» вернулась и пролетела прямо над колонной.