«Господи, пусть эти мозги окажутся способными к воскрешению.
Может, они восстанут к новой жизни, разбуженные инженерами Фонда Эттингера. К настоящему союзу умов, которого лишили их эти упыри, — как лишили и все человечество, спустившись к нему с небес лишь для того, чтобы собрать наши мозги, как цветы на лугу, и устремиться прочь к звездам. Пожалуйста, Господи, ради человечества прошу, не для себя.
Благослови, Господи, Фонд Эттингера. Благослови и помоги им воскресить замороженные тела и излечить их».
Подобную молитву он шептал много раз и прежде, ведь его четырехлетняя племянница была заморожена в жидком азоте после смерти от рака прошлым летом.
Осторожно пошевелив головой в шлеме, Пип стер пот со лба. Луч его нашлемного фонаря заплясал в аквариуме замороженных мозгов.
Соул пронес Видью полем — той же дорогой, которой пришел. Хоть это и было далеко в обход дома, зато здесь более безлюдно, меньше вероятности встретиться с кем-нибудь. По пути холодный воздух стал постепенно проникать в сон Видьи. Мальчик еще никогда не чувствовал такого холода. Его губы попробовали воздух на вкус и скривились. Щеки запунцовели. Кожа покрылась мурашками.
Соул пересек дорогу, на которой разошлись их пути с Пьером, и увидел голубой автомобиль, припаркованный возле дома. «Фольксваген» означал движение. А значит, возможность бегства.
Он обнял мальчика еще крепче, как мать обнимает дитя, — и вдруг губы ребенка дрогнули, и послышались странные, загадочные звуки.
Глаза Видьи открылись, и он уставился пустым бессмысленным взором в голубой свод неба и возвышающиеся вокруг остовы деревьев.
Айлин и Пьер вышли Соулу навстречу. Пьер придержал ее за руку, останавливая, едва увидел мальчика.
— Крис — что это еще за игры?
Она смотрела на Видью, и мальчик отвечал рассеянным взглядом, просто остановив на ней глаза.
— Вы что, привезли индейского мальчика из Бразилии?
— Крис ничего не привозил, кроме себя и меня, — ответил за него Пьер. — Это один из его экспериментальных детей из Гэддонского Блока. Они их держат под замком и строгой охраной… Крис поставил крест на своей карьере тем, что принес этого ребенка сюда.
В доме затрезвонил телефон.
Пьер неохотно отпустил руку Айлин.
— Я сниму? Догадываюсь, что они скажут. Ты не представляешь, что случилось, Айлин. Твой Крис только что покончил со своей драгоценной карьерой и развеял клочки по ветру.
Айлин в замешательстве посмотрела на француза.
— Что-о?
— Крис только что пробил огромную дыру…
— Дыру?
— В безопасности. Хотя бог знает почему. Не похоже, чтобы он того…
Крис крепко сжал ребенка в объятиях и посмотрел на него. Уставился в упор, как волчица на новорожденного детеныша.
— К счастью, он здоров, — сказал он, скорее самому себе, чем Пьеру и Айлин. — Психически он вполне здоров. Смышленый парень. Смотрите, он все понимает.
Пьер вопросительно помахал в сторону дома, где продолжал названивать телефон. Но Айлин не одарила его вниманием. Она переводила взгляд с мужа на ребенка, наспех одетого и обутого. Пьер, пожав плечами, побрел в сторону дома.
— Ты хочешь сказать, что это твой ребенок, Крис?
— А как же? Чей же еще?
— Но… когда? Как? И для этого ты притащил сюда Пьера — чтобы он стал свидетелем этой мелочной семейной разборки? Этой жалкой расплаты «зуб за зуб». И это все, что ты смог придумать после стольких дней разлуки? Ты мелочное, злобное ничтожество!
Видья неотрывно смотрел в ее лицо, искаженное злобой. Он извивался змеей в объятиях Соула: холодный воздух ужалил его в лицо.
Соул посмотрел на жену. Вспышка гнева с ее стороны озадачила его и смутила. Она казалась такой безумной, такой неуместной. И потом «после стольких дней» — это было сказано о менее чем двухнедельном отсутствии.
— Видья мое дитя — дитя моего разума!
— Так Питер, значит, уже не продукт твоего великого разума? И у тебя хватает наглости, Крис, вмешивать в это дело еще и Пьера.
— Это случайность — то, что Пьер прилетел вместе со мной. Честное слово. Боже мой, ну почему ты видишь в этом какой-то дешевый трюк?
— Разве я могу понять тебя? Откуда мне знать, почему твое подсознание нуждается в таких вот розыгрышах?
— Розыгрышах? Что за черт — о чем ты говоришь!
— О визите Пьера. Затем твой театральный выход с твоим «настоящим» ребенком на руках. Ах, это же «дитя твоего ума»? Я не могу состязаться с этим! Вот уж действительно — дитя твоего мозга!