— Стараюсь. Но если в беде помочь просят, как отказать? И где мы находимся?
Мне рассказывают про колхоз «Светлый Путь». Километров двадцать отсюда до переправы на Мышкин. И до Рыбинска около сорока. Мария смотрит на меня, подперев щеку кулаком.
— Да хоть чаю попей, — спохватилась она.
В этот момент вышел Ренат Равильевич.
— Все, машина за нами выехала. Вовремя мы вышли. Там уже целую операцию разворачивать начали. Посиди, я еще пообщаюсь с руководством.
Я сижу, пью сладкий чай с сушками. Кузьмич ломает их в ладони на четыре части и ложкой хлебает, как размокнут. А мы с Марией мочим и с краешку откусываем.
— На кого учишься? — спрашивает она.
— На художника.
— А что за беда у твоего? Орал, как оглашенный.
— Так нелады по работе, вот и орет. Чего еще мужики бесятся?
— Это точно. А мы-то думали, что тебя ищут, да споймали. Заходил тут один недавно. Тоже корочки показал. Да молчать всем велел. Из этих, что ли?
— А когда заходил? Дня четыре назад?
— Так и есть. Значит, из этих.
— И куда направился?
Мария переглянулась с Кузьмичем:
— Не из этих, стало быть? Машину попросил. Увезли к Мышкину. Там и вышел.
— А как выглядел?
— Очень уставший. Еле языком ворочал. Дурной какой-то, как с похмела. Седой, короткие волосы. А больше ничем и не запомнился. Неприметный очень.
— Тетя Маша, а мы на дорогу выходили из леса. Тракторист сказал, там Акулино недалеко. По лесу шли, да на камни здоровые вышли. Черные такие. Что это за место?
— Эко вас занесло. Теперь понятно, чего вас мотает. Акулинские валуны. Мы там не ходим. Проклятое место. И лес там плохой. Ни грибов, ни ягод. Там поляна есть. В прошлый год наша с Дору решила путь срезать, с грибами шла. Так по поляне метров тридцать прошла минуту, а вышла у Рыбинска. В тридцати километрах. Такое вот место. Вас-то чего понесло?
— Не могу сказать, тетя Маша, сами еще не разобрались.
Через полтора часа приехала черная «Волга». Увидев нас, Юрий насторожился, а на меня смотрел испуганно. Я теперь для него «та, которая может увести в стену». Попытался вручить несколько шоколадок и термос. Но держаться я больше не могу, о чем и сообщила. Сквозь пелену доносились обрывки фраз про работу, больницу, следы. Смогла выдавить только: «Завтра». Домой Ренат Равильевич все же нес меня на руках.
Глава 6
В моей комнате на стуле сидела мама. Смотрит на меня, чуть склонив голову на бок. В ушах еще свистит, но соображению не мешает. За окном светлеет. Значит, девятый час.
— Ты что не на работе? Закончила уже?
— Ох, Маша. Закончишь тут. — Она глянула в сторону коридора, — как себя чувствуешь?
— Еще бы поспала. И поела. А потом опять поспала. Что там? — вижу, как мама настороженно поглядывает на занавеску.
— Вставай, увидишь.
На кухне послышалась возня.
— А кто у нас?
— На кухне Дмитрий Семенович. Чай тебе заваривает. А, вообщем, народу много.
Я отдернула занавеску. На дороге перед домом стояла знакомая черная «Волга». За ней белый «Рафик». Несколько человек прогуливались по улице. Увидев меня в окне, один что-то проговорил себе за пазуху.
— Еще милиция на «Жигулях» во дворе стоит, — сообщила мама, прислонясь к косяку.
— Давно? — задала я глупый вопрос.
— Как тебя принесли, так все и понаехали.
— Тебе же на работу?
— Какая тут работа. Сказали, что мои участки уже убрали.
Раздался деликатный стук в дверь.
— Это они из вежливости, — вздохнула мама, — всю ночь в коридоре на стуле сидели по очереди да ходят туда-сюда.
На кухне забубнили голоса. Я причесалась наскоро, натянула трико и сменила майку.
— Ты меня раздевала?
— Уж конечно. Они бы и раздели. Но всему есть границы. Нас посадят? — мама грустно улыбается.
— Мама, не бойся ничего. Живы будем — не помрем.
На кухне сидят Ренат Равильевич и папой Олега. Увидев меня, кэгэбешник вскочил, широко улыбаясь:
— Машенька, а мы тебя ждем тут, с утра пораньше.
— Ренат Равильевич, мы же с вами договаривались. Все — лично между нами, — понимаю, что он прав. И ругаться не надо, но за маму надо высказать.
— Ну, Маша, по-другому нельзя, — разводит он руками, — тебе доктор трав заварил.
Я падаю на табуретку. В кружке темно-янтарная жидкость, пар уже почти не идет. Ладони греются о фарфоровые бока. Вкусно. С медом.