авлять свою рану, нравилось взращивать в душе ненависть и жгучее презрение к себе, вскрывать старые нарывы. Неизвестно, сколько бы ещё глубоко подавленный бывший мушкетёр лежал на диване, предаваясь чёрной меланхолии, не приди домой от де Пейраков Анна и Джонни с Раулем. - Оливье, мы дома! - оповестил мужчину о том, что он дома не один, звонкий голос графини. - Что-то подозрительно тихо, - пробормотала Анна, закрыв на ключ входную дверь и разувшись. Дети последовали её примеру и проскользнули в гостиную, куда прошла за ними сама Анна. - Хэй, я к кому обращаюсь? - немного капризно Анна надула губы, уперев руки в бёдра. - Папа, папа! - Рауль, присев рядом с отцом, погладил его по руке. - Что-то плохое случилось? - участливо спросил мальчик, но отец всего лишь закрыл глаза и покачал головой. - Граф, что-то вы хандрите, - заметил растерянно Джон, присев рядом с графом, но по другую от Рауля сторону. Но Оливье будто оглох и онемел, не говоря ни слова, и даже не замечая, какое тревожно-непонимающее выражение приобрело лицо его жены, подошедшей к дивану и опустившейся на пол. - Оливье, мне странно видеть это. С вами всё хорошо? - но ответом на вопрос Анне был кивок головы супруга. - Вы не заболели, часом? - тыльной стороной ладони она ощупала его лоб и щёки. Не ограничившись этим, женщина проверила и его пульс. - Пульс в норме, температуры у вас нет, скорее вы холодны как лёд. Граф, если вы дурно чувствуете себя, не стесняйтесь об этом сказать - у меня в аптечке многое найдётся, врача вам вызовем... - Не надо врача, миледи, - вырвались у него еле слышные отрешённые слова, - врач мне не нужен, да и не поможет, ибо страдает не тело - мой недуг иного рода... Помрачневшая, Анна лишь ценой усилий сохранила привычное хладнокровие. - Дети, оставьте меня и Оливье одних, идите, у себя в комнате поиграйте, - велела она им ласково, но не без родительской властности, мягко улыбнувшись, и Рауль с Джонни покинули гостиную, поднявшись к себе в комнату. - А теперь, граф, когда никто не может нас подслушать, - миледи указала кивком головы в сторону лестницы, - поведайте мне о вашем недуге, как вы сказали, иного рода. Оливье вяло встал с дивана, поднял жену с пола за плечи и усадил на то место, где лежал сам, и вручил ей ноутбук, выведя его из «спящего режима». - Граф, неужели вам левые маскулисты все мозги проели? Говорила я, не лезьте вы к ним в их антиженские паблики, посвящённые «бабскому мировому заговору и борьбе за права угнетённых мужчин». Совсем свою психику не бережёте, - с мягкой укоризной выговаривала ему Анна, слегка улыбнувшись. - Был я в этих пабликах, миледи, но не это меня тяготит. Слишком ничтожен повод для переживаний - поехавшие маскулятки, мечтающие о многочисленных привилегиях, но не желающие брать на себя ответственность. Уж лучше к феминисткам, коих они так поносить горазды... - Стоп-стоп! - прервала его миледи резким восклицанием, столь ясно свидетельствовавшим о её шоке. - Вы были в фэм-пабликах? - Да, Анна, и там мне понравилось больше. Не поверите, нашёл там вас, «Миледъ». - От Оливье не укрылось, как покраснела и смутилась Анна, успевшая понять, что муж спалил её ник в социальных сетях. - По крайней мере, столь ненавидимые всякими «альтернативно одарёнными» феминистки придерживаются достойной и гуманной идеологии, что каждый человек имеет право на защиту своих законных интересов и уважение - как к нему, так и к его личности, - независимо от пола и возраста с расой и социальным положением. Даже статьи в этих пабликах читал. В отличие от МД-шников, только способных всех и всё отходами поливать, феминистки хоть что-то делают для изменения ситуации к лучшему: поддерживают направленные против жестокостей петиции и сами их создают, посылают деньги попавшим в сложную ситуацию, помогают жертвам насилия... - Но что же вас вогнало в такую тоску? - не понимала молодая женщина. - Опять нарвались на своих оголтелых фанаток с избирательной моралью и гибкими принципами, возомнившими себя «фэндомными санитарами и носителями Слова Канонного», насаждающими окружающим свой канон - взятый из головы? - Я уже почти научился не обращать внимания. Больно много чести для учащих честности и неподкупности взяточников - образно говоря, вместе со сьюшкоплодячками. Что-то аффтарессы не стремятся сами брать пример со своих нежных и трепетных как фиалки воплощений, которые они мне в койку подсовывают, пребывая в святой и непоколебимой уверенности, что я бы мог увлечься раболепствующей картонкой. Про их обрывочные знания матчасти я вообще молчу... Миледи, мне порой хочется выколоть вилкой свои глаза. - Так вам снова досаждают мастурбирующие на ваш светлый образ фанатки? - Миледи, что за вульгарность?! - вспыхнул мужчина, уловивший в новом для него слове далеко не целомудренный оттенок. Да какой там оттенок - оттенище... - Всего лишь называю вещи своими именами, - ничуть не смутилась графиня попыткой мужа её воспитывать. - Снова отъяоили с вашими друзьями, испохабив вашу дружбу? Пэйринговали с Раулем или Джонни? - Снова мимо, Анна, - с грустной ухмылкой безапелляционно объявил граф. - Оливье, хватит уже со мной в «тепло-холодно» играть! - заговорило в миледи раздражение. - Говорите начистоту, вам же проще, - добавила она кротко. - Даже не знаю, - Оливье нервно мерил шагами гостиную, обхватив голову руками, лишь с его побелевших губ срывались адресованные ему самому проклятия. - Граф де Ла Фер, по-человечески мне нельзя сказать, что случилось? - лишь усилием воли молодая женщина поборола в себе нервозность. - Случилось, мадам, - Оливье вдруг резко выхватил ноутбук жены из её рук и перешёл на вкладку с фанфиком, где как раз и узрел столь жестоко развеявший его иллюзии отзыв. - Случилось. Такое случилось, из-за чего я себя ненавижу! - едва не выронив ноутбук, но поймав его благодаря скорости реакции, Атос счёл вполне благоразумным отдать устройство законной владелице, не сводящей с него потрясённого взгляда - столь пристального, что у мужчины зародились сомнения, не подозревает ли графиня отсутствие у него рассудка? Между тем, Анна спокойненько уткнулась в монитор своего ноутбука и бегло просмотрела отзыв вместе с тремя вкладками. Оливье, не прерывая вдумчивого молчания жены, медленно расхаживал по комнате, изредка возводя глаза к потолку, но это не помогало ему успокоиться. - Прочитала я всё, что вас довело до такого состояния, - закрыв крышку ноутбука, Анна положила устройство на журнальный столик. - Я тоже была на этом форуме, где позже зарегистрировалась с Татьяной Алексеевной, так что ваше неприятное открытие - для меня год как не свежая новость. - Нет, Анна, вы ничего не понимаете и даже не пытаетесь это сделать, ничего! - молодая женщина не успела и словом возразить, как внезапно Оливье бессильно упал перед ней на колени и обнял её ноги, уткнувшись лицом в юбку, и пальцами судорожно сжимая складки. - Э-э-э... - немного растерявшись при виде такой реакции своего мужа и подопечного, Анна несильно встряхнула его за плечо, но мужчина только ещё крепче обнял её ноги и глубже спрятал лицо в сборках ткани, шепча сиплое: «Прости, прости, я виноват... Прости!». - Оливье, что с вами? - встревожилась она, мягко проведя рукой по его волосам. Но вместо ответа муж удостоил Анну лишь глухими бессвязными мольбами о прощении и прерывистыми всхлипами. - Я так перед вами виноват, так наказан своей совестью, - шептал Оливье как в бреду, прикладываясь губами к её колену и утирая глаза тканью белой юбки, - но и этого не достаточно! Я должен был тогда сам вас привести в чувства и допросить, должен был собрать доказательства - опровергающие или подтверждающие ваши слова, только потом следовало бы выносить решения и наказывать виновных... - Оливье, только не надо, пожалуйста, успокойтесь! - попытки Анны отстранить от себя графа, достойного быть увековеченным на холсте кающимся грешником, успехом не увенчались. - Прошу вас, встаньте с колен... - упрашивала она его, совершенно ничего не понимая. - Граф, если вам нездоровится, лучше прилягте. - Нет, Анна, я-то как раз в здравом рассудке! Раскаяние моё искреннее, а вовсе не поза, и соразмерно с моим стыдом...