Александр Силаев
Внеклассная алхимия
Объяснительная записка: как бы предисловие
К 25-летию Союза российских писателей
К 70-летию Красноярской писательской организации
Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Союза российских писателей
Вёрстка: Виталий Овчаренко
Предисловия бывают разные. Какие-то пишутся по привычке, какие-то из вежливости, например, надо сказать кому-то спасибо. Здесь оно действительно нужно, но нужно в первую очередь автору. И по жанру больше всего напоминает объяснительную записку. Этот текст немного странной судьбы, и даже не сразу понятно, нужно за такую судьбу извиняться или гордиться.
В 2016 году мне предложили издать книгу. А я, надо сказать, такой писатель «в завязке», как бывает в завязке наркоман или алкоголик. Можешь не писать — не пиши. Все верно. Но как знают бывалые люди, бывших наркоманов и алкоголиков не бывает, соответственно, не бывает и бывших писателей. Бывает лишь, что завязка как-то подзатянулась… В общем, книгу надо издать. С другой стороны, писать ее сейчас неудобно. Вопрос, есть ли у меня что-то неизданное? Проза в среднем печаталась раза по три, настолько, чтоб уже не хотелось переизданий. Ее не так уж и много, прозы. Но нашелся странный ворох непонятно чего, озаглавленный «Гуманная мизантропия» и датированный примерно 2006–2007 годами.
Если бы у меня тогда был аккаунт в какой-нибудь соцсети, больше всего это напоминало бы куски блога. Но аккаунта тогда не было, и все написанное можно считать его сублимацией. Издавалась эта штука либо кусками, либо в таких местах интернета, куда не особо ступала нога читателя.
Лень, как известно, двигатель прогресса, и я обрадовался. «Вот ее, родимую, и печатайте». Думал отдать текст добрым людям на печать, как он есть. Но, кажется, за десять лет я немного подзабыл свою писанину. Забавы ради начав ее перечитывать, обнаружил, что ее писал какой-то совершенно противный мне персонаж. Не то, чтобы это был плохой или глупый человек. Да нет, нормальный парень, и такие тоже миру нужны. Но противный — в буквальном смысле. Я понимаю, что не бывает совсем уж «противоположных» мировоззрений, жизнь все-таки интереснее такой возможности. Но этот парень из 2006 года действительно какой-то мой идейный противник — обнаружил я с тактической досадой (прогорел план халявы) и со стратегическим удовольствием (если я не похож на самого себя, возможно, это и есть жизнь). Ну правда, если за десять лет в человеке ничего не изменилось, возникает подозрение, что он уже умер. Или вот еще фраза: отличаться от других любой дурак может, а вот попробуй — от себя отличись. В общем, я отличился, и осталась только проблема — мне что, писать что-то другое?
Но лень осталась двигателем прогресса, и задача встала так — а можно ли текст, написанный твоим фактически оппонентом, превратить в собственный? С минимальными затратами всего, что можно затратить? Часть, понятное дело, придется выкинуть. Остальное корректировалось скальпелем. Например, на три абзаца дописать одно предложение, чтобы смысл поменялся на совсем иной.
В итоге возникло нечто, написанное реально в соавторстве. Парень из 2006 года не нашел бы своих любимых (и мне сейчас противных) идей, но в остальном не сильно бы возражал. Я тоже не писал того, о чем думаю прямо сейчас, но в целом не против. Компромисс — первое средство от шизофрении, ага. Стороны скрепили договор рукопожатием и разошлись по своим временам и нравам.
Ну и название — как название. Новому плаванию если не новый корабль, то новое имя. «Алхимия» потому что мутим, перегоняем и возгоняем. Анализ, синтез, все дела. Задачка ведь вправду какая-то нетипичная — пусть себе будет алхимия. А «внеклассная» — тоже правда. Все-таки эта история приключилась без всякого расписания, плана и цели, сама по себе. Ну и хорошо.
Можно читать как манифест, исповедь на тему, ленту из соцсетей, архив, дневник, что угодно. Читать можно с любого места — каждый новый кусочек никак не вытекает из предыдущего. Смысл целого, не будучи определен в той или иной его части, лежит где-то между ними, полагает автор. Но читатель может положить его по-своему.
Глава 1. Социология как донос
Кто-то сказал «Россия — рай для писателей, но ад для читателей». Когда бы это не сказано, мало что изменилось. Ибо страна сплошной видимости, дыр и завес — мишень как ничто иное. Написано на двери «университет», а по сути «учеба» в нем — занятие для молодежи такой законченной, что даже пирожками торговать не возьмут. Лучшим студентом моей последний группы был молодой человек, отработавший до того слесарем на заводе, что научило его кое-какой сообразительности и порядочности человеческой — на фоне иных (такие вузы не все, но большая часть в сегодняшней РФ). Парламенты не парламенты, милиция не милиция, вузы не вузы, и т. д.