– Он лез к тебе?
– Нет. Он был, – Мэри замялась, подбирая слово, – вежливый.
– Да уж, вежливый кавалер, нечего сказать.
В комнату зашел дедушка.
– Вот, папа, у нашей Мэритэ кавалер ноги целует.
– Настоящий джигит, – заметил дедушка Надир, – а я ее в гранатовое яблочко поцелую.
И он с лаской привлек внучку к себе, щекоча седыми усами щечку Мэри.
– А ей замуж пора.
– Папа! Она школу не закончила!
Они ушли, споря, а в комнату вернулась Камилла.
– Мэри, возьми-ка, ты уже взрослая девочка, – и она протянула Мэри пачку презервативов.
– Зачем?
– Ты что, дура? Мало ли что – должны быть под рукой.
И она тоже ушла. А Мэри била дрожь. «Что «мало ли что»? Разве может быть у них это «мало ли что?» – нет, не может, или может?»
Рома тоже непрерывно думал – что поменялось в их отношениях? «Я поцеловал, а она не рассердилась. Значит – это «моя» девушка. Да».
С этими мыслями он пришел к Жеке Потапову.
– Хочешь фильм прикольный?
«Какой фильм? Мэри – «моя» девушка, а ты и не знаешь».
– Ну, что у вас с Мэри? – продолжал Жека, – ты ее уже «завалил» или как? Расскажи, интересно ведь. Слушай, у меня родичи уезжают. Приходите с Мэри – «завалишь» ее тут в две секунды под классную музыку.
– Нет, не надо.
Рома пошел домой. «Он ничего не понимает, этот Жека. Он не понимает, что у нас другое -
а он: «завалил, не завалил». И тут что-то темное, «внешнее» – тихонько зашевелилось и шепнуло: «а будет и это».
Мрачный, он поднялся на свой этаж и зашел в квартиру. У них были тетя Оля и дядя Гера.
Тетка с мамой болтали на кухне, а дядя Гера играл на мамином пианино в гостиной. Он был очень музыкален, прилично играл и пел. Он любил джаз.
– Дядя Гера, – сказал Рома в паузе между рэгтаймами, – а как мужчина должен начать половую
жизнь?
– Видишь ли, в половой жизни главное не как начать, а как кончить, – и дядя Гера рассмеялся.
– А если серьезно – тут все решают не люди, и не советы, а любовь. Любовь сама разберется – с кем, как и когда.
Герман Михайлович был «либерал».
А в семье Мэри разгорелся скандал. Мама случайно уронила сумку Мэри, и оттуда выпал яркий пакетик презервативов.
– Что это, что? – повторяла мама, тряся ими у носа Мэри. Мэри плакала.
– Так, будешь сидеть дома. Все.
Мэри в слезах захлопнула дверь своей комнаты.
– О. Аллах! – раздался возглас дедушки Надира – он смотрел биатлон, – зачем так хлопать дверью!
Папа Булат растерянно смотрел на жену, а она «выплескивала»:
– Это твое воспитание, а точнее, отсутствие воспитания! Старшая живет неизвестно где, неизвестно с кем, теперь вторая решила стать блудницей!
Мама использовала сильные выражения. Булат страдал. Маленькая Гульфира подошла к нему и нежно сказала:
– Не расстраивайся, папочка, когда я вырасту, я тоже стану блудницей, как Мэритэ.
Мама вышла, хлопнув дверью кухни.
– О. Аллах! Я опять пропустил выстрел из-за вас. Уймет ли кто этих женщин?
Мэри сидела в своей комнате и жалела себя. Слезы катились и катились. Она подсела к компьютеру и отправила Роме: «Меня заперли дома». Ответа не было. Стало еще обиднее.
« Я жить не хочу». Ответа не было. «Тебе все равно?» Ответа не было. «Прощай».
Мэри встала и, ничего не соображая от жалости к самой себе, пошла к шкафу, где лежали дедушкины таблетки, достала их и стала глотать одну, другую…
– Мэри! – раздался голос матери, – ты что? Ах ты дрянь…
Мама потащила ее в ванную, вливала стаканами ей в рот воду и держала, пока Мэри рвало.
В это время Рома, наконец, стал читать сообщения. Прочитав Мэрины, он схватил телефон, но Мэри не отвечала. Он читал и перечитывал последнее: «Прощай» – и, холодея, понимал – это было расставание навсегда. Навсегда без Мэри. Что теперь делать? Ничего не ощущая, он вышел к лифтам, поднялся на последний этаж и вылез на крышу. Подойдя к краю, он посмотрел вниз. Тут он был один, а там были они вдвоем, там они гуляли, и нужно сделать шаг и снова быть вместе… Зазвонил телефон.
– Да.
– Роман? Это мама Мэри. Вы можете встречаться с Мэри, только, надеюсь, и вы и она не будете делать глупостей.
Они встретились на следующий день. Они шли по парку и молчали. Возле громадного дерева – дремучей яблони, они остановились.
– Вон какая ветка красивая, сейчас дотянусь, – Рома потянулся за веткой, но провалился на подтаивающем сугробе и свалился в снег.
– А я из-за тебя чуть не умерла, – сказала Мэри, Подумала и тихонько пнула Рому сапожком.
– Дай руку, – Рома ворочался в снегу.
– А тебе все равно?
Мэри опять пнула его, но уже посильнее.
– Что ты пинаешься?
– Пинаюсь, потому что имею право.