Рядом порхает его мать.
— Нинка, ну наконец-то! — визжит Зинаида Васильевна. — Ты посмотри, что за караул творится! Коллекторы явились и грозят расправиться с Алёшенькой, если он не отдаст хотя бы часть денег.
— А нечего было питать иллюзии! Лёша уже горел на ставках, но жизнь ничему его не учит!
— Он твой муж! — гавкает. — Вы семья и в горе и в радости!
У свекрови даже высыхают слезы на щеках, а голос становится тверже. Сыночка своего она любит больше жизни, а он души не чает в маменьке.
Я вспоминаю о собственных детях, что все это время вынуждены быть на улице и о том, что мальчики должны воспитываться в полной семье.
— Мужики, — спокойно обращаюсь к коллекторам и достаю из внутреннего кармана курточки деньги, что успела заработать у Грозных, — вот возьмите, пока что есть…
Черноволосый как смоль человек дергает бровью и хмурится. Забирает пачку и наспех пересчитывает.
— Этого мало Нин, не обессудь.
— Будет еще, — заверяю я.
С вышибалами я уже знакома. Не раз приходилось встречаться и оплачивать долги Алексея по крупицам. Но раньше они никогда не совались к нам в квартиру.
— Срок даю в неделю, Нинок, только из уважения к тебе. Сама понимаешь, над нами тоже начальство, а оно требует.
— И что будет потом? Если вдруг не найдем деньги.
— Останетесь с голым задом на улице.
Мужчина, в свою очередь, вынимает чековую книжку и ручку. Быстро царапает на листе остаток долга, от которого темнеет в глазах. Кивнув остальным, зазывает всех на выход.
Провожаю коллекторов, прикрываю дверь, но не запираю.
Возвращаюсь к домашним.
Алексей, поняв, что мы остались одни и, воспрянув духом, тут же вскакивает из-за стола. Он человек взрывной, особенно когда чужих нет рядом.
— Всё! Приплыли! — орет он. — Теперь надо срочно думать, как погасить долг! – оборачивается к свекровке. – Мать, ты пенсию получила?
— Чего? — встает на дыбы. — Я больная женщина, не разевай рот на мои копейки. Мне лекарства на что покупать? Помогу, чем смогу, но все не отдам.
Зинаида Васильевна получает минималку, и ее жалкие подачки будут как капля в море. Даже если мы продадим дачу, нашу трехкомнатную квартиру и переберемся в плохенькую каморку за городом, денег все равно не хватит. Очень жирные проценты успели добавиться.
Алексей, фыркнув, обращает внимание и на меня.
— А ты, Нинка? Ты же богатая. Вон сколько деньжищ зарабатывала. Пора делиться!
— Все деньги лежат на сберегательном счету моих детей, и распоряжаться ими могут только Ваня и Дима после совершеннолетия, — тоже встаю в позу.
Ни один босс деньгами меня не обижал. Однако больше половины выручки я каждый месяц переводила детям на светлое будущее. Мне не хотелось, чтобы сыновья повторили мой путь. Да и деятельность порой была рискованной. Случись что со мной?..
Остальные тридцать процентов тратила на быт, одежду и много на что еще. Мы ни в чем себе не отказывали и заходя в магазин редко смотрели на ценники… А деньги из моей личной копилки давно отданы коллекторам.
— Значит, найди способ, как их снять! — зверствует муж. — Почему из-за твоей жадности мы должны идти на улицу?!
Наверное, тестостерон так бушует в Алексее, что муж даже покраснел. Волосы на его голове выпали лет пять назад. Остатки шевелюры сбриваю супругу машинкой, но он все равно тянется к голове, правда выдирать там уже нечего. А свекровка обвиняет, что из-за меня ее сынок лишился волос и раньше времени поседел. Я с этим не согласна.
— Со счетов сыновей ни рубля не получите!
Скандалы в нашем доме привычное явление.
Зинаида Васильевна пышет жаром, медленно шаркает ногами ко мне, задвигая на второй план Алексея.
— Ах ты неблагодарная, — шипит она. — Алёша подобрал тебя с детьми, я приняла тебя как родную дочь, а в трудный час ты отказываешься помочь? Ну…дрянь. Мы! — бьет себя кулаком в грудь. — Семья! Мы должны стоять горой друг за друга! Как тебе не стыдно? Ведь жила столько лет в нашей квартире.
— Не преувеличивайте, мама! Трехкомнатную квартиру мы купили, продав вашу двушку и мою однокомнатную. Вот только Лёша обещал оформить ее на нас, но почему-то тайком записал на вас, — вспоминаю о наболевшем.
— И что? — прикидывается, что это ничего не значит. — Я же тебя не выгоняла, жалела, дуру такую. Кому ты, кроме Алёши нужна? Старая, тощая, да еще и с двумя щенками в довесок!
— Да я идеальная невеста! Ко мне даже тёща не прилагается в комплекте, в отличие от вашего сына!
Выкрикиваю на эмоциях и вдруг замираю.
Я совсем не верю в то, что сказала Зинаиде Васильевне. Ведь она права, наверное.
Столько лет я имела дела со многими мужчинами по работе, не теми бездушными, что ворочают миллиардами, а со своей ровней. Но никто из них не воспринимал меня как женщину.
Мне страшно остаться одной с детьми и вместе с тем то, как обозвала ребятишек свекровь, вызывает лютую злость.
Кем только я ни была, по мнению Зинаиды, за все эти годы, но мальчиков она никогда не трогала.
Больше ничего не отвечаю. Молчу. Затаив на свекровь обиду.
Она забыла, как я в последнее время продала все украшения, шубу и нормальный телефон, чтобы хоть как-то уменьшить долг.
Разворачиваюсь и шагаю из кухни в нашу с Алексеем комнату, лишь бы не видеть ее лица.
— Нинка! — кричит вдогонку муж. — Ну, так что? В банк-то поезжай за деньгами. Мать же права, мы родственники и должны поддерживать друг друга!
Усаживаюсь на кровать.
— Нет.
— Если нет, то знаешь, что будет? — запугивает и сжимает кулак.
В этот момент со стороны прихожей раздаются голоса. Домой вернулись сыновья. Муж сопит, но прячет кулаки за спину.
— Что покушать? — забегают в кухню.
— Суп, — ворчит свекровь.
— Фу…опять?
— А вы не модничайте! Все в мать, ты гляди-ка!
— Ладно, Вань…будем кушать третий день суп…
Я все еще злюсь и кричу сыновьям из комнаты:
— Потому что ваша бабушка специально вместо кастрюли купила ведро! Чтобы раз в неделю наварить похлебку, а остальные дни страдать и обвинять всех, что только она на кухне всем заведует, а мы ей не помогаем!
Муж подходит ко мне и трясет за плечо.
— Не говори так на матушку.
— А она пусть не обзывает детей, — шепотом ругаюсь.
— Ну, сказала, что щенки и что такого?
— То есть ты поддерживаешь? Ты считаешь это нормальным? Лёш, ты же обещал, что будешь любить мальчишек как родных?
— Обещал и что с того? Это не дает тебе права плохо отзываться о матушке. Она сказала грубо, но правду. Мы тут вас терпим, а в ответ никакой благодарности.
— Терпите? — встаю. — Больше не придется, Семенихин. Я ухожу. Так что можешь оплакивать то имущество, что не прибито к полу! Все вынесу.
— Ага, — смеется надо мной и не воспринимает всерьез.
Я много раз обещала уйти, но слова были брошены на ветер.
Вот и сейчас Алексей не хочет выяснять отношения или успокаивать меня. Он, как всегда, предпочитает выйти из квартиры, спуститься к своему дружку-соседу в гараж и долго жаловаться, какая я сумасбродная мегера.
Пожалуйста!
Так даже лучше.
Беру телефон и открываю сайт с размещёнными объявлениями о жилье, которое можно снять. Нахожу в нашем же дворе простенькую однокомнатную квартиру.
Теперь дело остается за малым – раздобыть деньги на первое время.
У подруг просить уже стыдно. Я назанимала столько, что теперь не знаю, как отдавать. С бывшими боссами переругалась в хлам. Разве что Грозный…
Набираю номер Демида.
— Семенихина, ты отвлекаешь меня от важных дел.
— Понимаю, Демид Леонидович, — елейным тоном настаиваю на своем, — теперь я для вас пустое место, но я хочу взять у вас взаймы. Обстоятельства совсем плохи…
Грозный сопит, но выслушивает душещипательную историю, а после заключает:
— Все не так ужасно, как ты говоришь. Тем более рядом со мной Максим, а он блестящий юрист. Сейчас передам ему трубку…
— Ой! Нет, нет, нет, не стоит…
Впрочем, Грозный и не думал меня слушать.
Я напрягаюсь чуть ли не до кончиков волос на голове, когда в динамике слышится шум, а после голос Золотова. На удивление общается он со мной нормально.
— Нин, не волнуйся, — даже ободряет. — Никто тебя не выпроводит из дома и детей тоже. Права не имеют. Твои сыновья несовершеннолетние.
— Макс, не тот случай поверь… Тем людям закон не писан. У них-то все схвачено, а у моего мужа и его матери в голове ветер свищет. В общем, с пропиской сыновей тоже беда. Я хочу уйти от Алексея, квартиру нашла.
— И что же мне с тобой делать Нин? — мечтательно рассуждает. — Помогу, наверное.
При другом раскладе ни за что не согласилась взять заем именно у Золотова, однако теперь для меня деньги не пахнут!
Поблагодарив, сбрасываю звонок. На телефон тут же приходит оповещение из онлайн-банка. Максим скинул мне несколько больше, чем я просила.
С облегчением выдыхаю и падаю спиной на кровать. Но радость моя длится недолго. Тапками по полу шаркает свекровь.
— А ты с кем тут кулуарные беседы ведешь, а? С любовниками? Я все расскажу Алексею. Ишь!
— Вы, мама, даже холодные звонки от ботов приписываете мне в ухажеры, — горько ухмыляюсь.
— Раздаешь свой телефон направо и налево, а потом тебе названивают всякие…
Высказав мнение, свекровь прикидывается, будто уходит из комнаты, но я отлично понимаю, что Зинаида Васильевна притаилась за стенкой и подслушивает. Это теперь неважно.
Стрелки на часах ползут к девяти вечера, но я рискую связаться с арендодателем квартиры.
Приветливая женщина радует отзывчивостью и соглашается показать квартиру в столь поздний час.
Не теряя времени, поднимаюсь, торопливо шагаю из спальни. Вижу свекровь, которая тут же задумчиво уставилась в настенный календарь, висящий возле комнаты.
— Нинка, ты что, квартиру снимать вздумала? — кидается за мной и нагоняет в прихожей.
— Никак услышали? Вы всегда слышите только то, что вам выгодно и стараетесь не замечать выходки любимого сына.
— Дура ты, Нинка, - вскидывается она. — Приползешь ведь через два дня.
— Посмотрим.
Внутри меня все трепещет. Будто я наконец-то сбросила с плеч тяжелую ношу.
Запрыгиваю в ботинки, натягиваю пальто и лечу из дома на улицу.
Ледяной ветер раздувает мои волосы и морозит уши, а я даже шапку забыла надеть, так торопилась вырваться.
Во мне все еще бушует адреналин, и я очень боюсь остановиться и попробовать рассуждать здраво. Потому что знаю себя, и, скорее всего, соглашусь со свекровью. Испугаюсь за будущее детей, усомнюсь в своих силах. Так что бегу по тротуару, пересекаю двор и два дома.
Перевожу дух только возле крайнего подъезда третей многоэтажки. Переминаюсь с ноги на ногу, пока жду хозяйку квартиры.
Через минут десять ко мне подходит приятная женщина лет сорока. Вместе с ней шагаем в дом и поднимаемся на пятый этаж. Женщина отпирает дверь.
— Ремонт новый и мебель дорогая, — проводит экскурсию. — Вся техника есть.
У меня челюсть едва не отвисает до пола. Огромный домашний кинотеатр, угловой диван метра на три, хрустальные люстры. А кухня…боже… Я скверно готовлю, но на этой кухне точно начну создавать шедевры.
— И такая символическая стоимость? — уточняю.
— Да, главное сохраняйте чистоту и порядок.
— Конечно-конечно, — заполошно киваю. — А когда можно заезжать?
— Хоть сегодня, — улыбается она, — достает из сумочки договор на аренду, скачанный из интернета.
На самом деле мало кто заморачивается в подлинности бумаг. Здесь скорее все заключается на взаимном доверии. Заполняю нужные строчки и перевожу деньги хозяйке. Она отдает ключи и вскоре прощается.
Посидев несколько минут и поохав, тоже спускаюсь из квартиры. Возвращаюсь в ту, в которую возвращаться не хочется.
Пока иду, мысленно подбираю слова, как бы помягче сказать детям, что мы переезжаем и молюсь, чтобы муж не устроил истерику.
Но к моему изумлению, атмосфера в доме вполне спокойная. Лёша вернулся и теперь демонстративно лежит на кровати, уткнувшись в телевизор. Сыновья в своей комнате играют в компьютер. Зинаида в своей.
— Мальчики, — вхожу к детям, — тут такое дело…
— Мы теперь будем жить в другом доме? — откликается Ваня. — Так бабушка сказала.
— Да…
Те переглядываются и растекаются в улыбках. А я рассчитывала на слезы.
Муж и свекровь упорно не хотят вовлекаться в наши сборы. Алексей смотрит как на стеклянную, когда я пакую собственные шмотки в чемодан.
Сегодня мы с детьми уносим самое необходимое, а бытовые принадлежности вплоть до ложек у нас и в новой квартире имеются. Уже на пороге задерживаю сыновей.
— Не хотите попрощаться с отцом?
Они морщатся, но все же кричат:
— Папа пока!
— Шуруйте! — басит из комнаты муж. — Все равно скоро явитесь. Ваша мать и недели без меня не продержится!