Мы в селе Рубцове[2], раз-два,
Выстроим собор Покрова,
За того Петра Коноша,
Что уехал прочь, не греша.
«Прощенья просила, коленки дробя…»
1
Прощенья просила, коленки дробя,
Стопы омывала и — пить.
Мне было за что ненавидеть тебя,
А я захотела любить.
И этот старинный кровавый капкан,
Со скрежетом челюсти сжав,
Меня заласкал, заласкал, заласкал,
Меня засосал, как удав.
Когда я опомнилась — поле кругом,
Звенит тишина, как броня.
А я все любила, любила потом
До самого Судного дня.
Любила тебя! аж ребенок зачат
В бесплодных моих телесах.
Посмотрим, кого из нас приютят
На небесах.
2
Я с годами стала неумехой,
Растеряла навыки любви.
Не ругайся на меня, не охай,
Не жалей, не плачь и не зови.
Не звони. Не хочешь — и не надо!
Встретимся — я чуда не продлю.
Как умею, в пору листопада,
Так уж, извиняюсь, и люблю.
Без такой любви моей невластной,
Снова робкой, девичьей, мирской
Стала б я старухою опасной,
Полоумной ведьмой городской.
3
Когда в Елоховском приделе
Кого-то отпевали вы
И были нервы на пределе
У дорогой мне пацанвы,
Я вышла подышать на воздух.
Кричал и извивался весь
В руках родни кисейный отпрыск:
Его крестили следом здесь.
Мои друзья стояли молча,
Седого брата хороня.
И солнца розовые клочья
Их освещали и меня.
Спокойно, благостно, покойно
Встречал покойник свой покой.
И было, Боже, мне не больно.
Не больно было, Боже мой.
4
Похудею, постригусь, заначу
Денег на поездку в Новый Свет.
Увидать хоть краешком удачу,
Скинуть бы десяток лишних лет.
Вот приду такая к добрым людям:
Нимб в затылке, первенец внутри,
Здесь татушка — поцелуй иудин,
И зубов, и вёсен — тридцать три…
Да, такими были мы богами:
С ересью, с язычеством в крови,
Нам везло с друзьями и с врагами —
Те и эти жили по любви.
Или это сон, каких немало,
Бред, скороговорка невпопад…
Здравствуй, старость! Я тебя узнала!
Ты — не радость, правду говорят.
КОЛЕНКИ
Помнишь, мы приехали на широкий двор под Киевом во лесах?
Выпили чаю в беседке, вздохнули вольно.
Помнишь, нас разместили на небесах.
А на небеса не набегаешься: подниматься больно.
Вот крутая лестница, толстые бревна стенки,
Янтарно горят ступеньки, высоки — не поднять ноги.
У поэтов не гнутся коленки, страсть как болят коленки.
Профессиональное заболевание. Господи, помоги!
Ты меня понимаешь: молитва, милостыня, горох.
Сколько верст и весей мы проползли на коленях.
Место на небесех уготовил нам Бог,
Но не добраться, дуба дашь на ступенях.
Ох, скрипят колени, скулят ступени, лютуют садовые соловьи.
Поэты поднимаются, грохоча, в терем высокий.
— Кто там? — вздрагивает ключник Петр. — Да свои, свои, —
Отвечает охранник Павел, востроухий и волоокий.
ВЕРЛИБР
Отдавала себя задорого
Не брали сразу
Отдавала себя задешево
Не брали поразмыслив
Отдавала себя всю полностью и без остатка
Не хотели даже и думать
Хотели отдельные части
Отдавала себя даром
Не брали не брали не брали
Пошла учиться на маркетолога
Изучила рынок
Законы спроса и предложения
Научилась продавать других
Пошла торговля пошла
Разбогатела
Теперь такая нужна себе самой
Сделала татушку на левом плече
вернуться
2
Царское село Рубцово, вотчина бояр Романовых, где жил первый царь из рода Романовых Михаил, — ныне конец Бакунинской улицы, где я родилась.
~ 5 ~