Избор улыбнулся.
— Нас было меньше, чем врагов, но мы были лучше вооружены и более злы… Днем людоеды оттеснили нас за реку, а ночью я с темя десятками личной охраны Патрикия переправился назад. Эта переправа стоила жизни четверым из нашего отряда — их утащили крокодилы, но мы все же добрались до берега и огнем и мечом прошлись по становищу людоедов.
Гаврила замолчал и молчал шагов двадцать. Избор слушал его тяжелое дыхание, дыхание человека только что вырвавшегося из боя.
— Так просто? — спросил Избор.
— Просто? — Гаврила покачал пальцем. — Как бы не так! После вылазки из тридцати нас осталось двенадцать. Нас осталось бы еще меньше, если бы Патрикий не пришел на помощь, но в том бою Светлые Боги были на нашей стороне. К рассвету мы уже вломились в цитадель и началась резня… И людоеды, и воины Суффи-ас-Ассейна понимали, что терять им нечего — после таких потерь ромеи никого не собирались щадить — и дрались отчаянно. Но Патрикия драка интересовала меньше всего. Все, что он искал, хранилось в сокровищнице на самом верху башни и пока воины добивали людоедов мы с ним полезли на стену сокровищницы.
— Добрались?
— Добрались. Только… — Гаврила задумчиво посмотрел в небо. По тому, как он поднял голову, воевода понял, что башня была не маленькой. — Только ничем это не кончилось…
— Ничем хорошим? — уточнил Исин, чтобы понять.
— Нет. Все «никак». Пришел Джян-бен-Джян и всех выгнал… Вздорный старик оказался живым и здоровым…
Избор расхохотался.
— Ничего себе — война за наследство. Я бы на его месте осерчал. Как это он вас живых еще отпустил? Не заметил что ли?
— А что меня можно не заметить? — обиделся Гаврила. — Да я сроду не прятался… И там не стал. Колдовство спасло!
— Колдовство? — недоверчиво переспросил Избор. Уж больно не вязались эти две веши — колдовство и Гаврила. — Ты что же колдуном стал со страху?
Гаврила молчал и Избор добавил:
— Хотя со страху… Со страху все возможно… Кто штаны марает, кто колдуном становится.
— Если бы со страху… Я к тому времени уже мало чего боялся. Не мое колдовство спасло. Его…
Брови у Исина поднялись. Он посмотрел на Избора и встретил почти такой же взгляд. Что-то у Гаврилы не сходилось.
— Совсем ничего не понятно… Как же ты жив остался, если он тебя убить хотел?
Гаврила удивился их бестолковости.
— Просто. Я же говорю — колдовство. Я там наткнулся на щит Джян-бен-Джяна… А когда он озлился и стал молнии метать щитом загораживался… Честно говоря спасло нас то, что Джян-бен-Джян вернувшись слегка подрастерялся. Никак он не ожидал встретить у себя в замке столько народу, а когда пришел в себя, то не стал разбираться — досталось и правым и виноватым..
— Кто же там был правый? — спросил Исин. — Пришли без спроса в дом, драку учинили — хозяйских вещей поделить не смогли.
— А что за щит? — поинтересовался Избор.
— Чудной ты. Щит Джян-бен-Джяна!!! Из-за щита это все и было затеяно… Знаменитая вещь! Имеет форму дубового листа, а сам склеен из семи драконьих шкур при посредстве желчи отцеубийцы. Нет оружия, что могло бы пробить его! Он настолько крепок, что выдерживает даже попадание молнии!
— Врешь! — убежденно сказал Избор. — Чтобы Перунову стрелу выдержать, это же какую крепкость нужно!
Гаврила усмехнулся.
— Была крепкость… Только ей и спаслись, когда он начал по нам молниями гвоздить. Еле живые ушли…
— Ну, как же это «никак»? — удивился Исин — Выгнал он вас и все тут…
— Ну, выгнал, — согласился Гаврила — Так ведь не убил же.
Избор покачал головой — не убил, мол, нашел чем хвастать…
— Ну, вот я это и называю «никак». Ни мы его не убили, ни он нас… С разбойниками так же вышло. Все при своем остались…
Они приумолкли, Гаврила достал свою баклажку, промочил горло. Избор прислушался. В этот раз плеску там почти не было. Сам вид пыльной дороги будил жажду. Избор представил как дорога, петляя между деревьев уходит к виднокраю и полюбопытствовал праздно.
— Чего у тебя там? Вода? Вино?
Гаврила еще раз тряхнул рукой, грустно прислушался.
— Да, считай, ничего нет…
— А вон там есть!
Исин показал рукой на кусты справа от дороги. Из-за них бесшумно, пара за парой выезжали поляницы. Женщины довольно улыбались и даже на лошадиных мордах, казалось, цвели улыбки. Впереди всех ехала Тулица, а рядом с ней Диля держала на копье чудную деревянную птицу.
— Ба! Старые знакомые! — сказал Избор, вынимая меч. — С той стороны у нас обычно бородатые вылезают, а тут… Зачем пожаловали?
— За вечной молодостью, — ответила ему Тулица. Голос ее звенел смехом. — Зачем же еще?
Глава 17
В глазах главы Совета плыли искры, круги, квадраты и треугольники. Растирая пальцами веки он со злостью думал, что вся Евклидова геометрия слетелась в это забытое Богом и удачей место чтобы досадить чародею. И если б только она одна! Кроме понятных и знакомых фигур в глазах еще прыгали чертики, жирные цветные кляксы, загогулины и еще Бог знает что. После того как он использовал все шары, что нашлись у запасливого Тьерна он уже плохо соображал что, где и как. В голове смешались десятки бородатых лиц, похожих друг на друга как медвежьи морды, голоса и просьбы, одна чуднее другой. Воеводы, купцы, простые ратники — он не ставил никого, всех послал на поиски талисмана и теперь, закончив, мог хоть немного отдохнуть ото всей этой сумятицы.
Подперев голову ладонями, Санциско посмотрел в зеркало. Ничего. Лицо держалось. Все было на месте, и даже глаза не казались рыбьими.
Несколько мгновений он просидел, глядя на себя, вминая вглубь хребта тупую тянущую боль. Ему нужен был отдых.
За пологом заворочался Тьерн, и Санциско вдруг остро позавидовал своему собрату, лежащему там на мягком, и в бесчувственности своей не ведающего никаких забот. Злость, обычная человеческая злость, вскипела в нем, но пробитая копьем света улеглась на дно души. Он дернулся вперед. Нет. Ошибки не было. Куча шаров, что еще лежала перед ним засветилась. Сердце стукнуло раз, другой и Санциско ухватил себя в руки. Кто-то звал его. Кто-то из тех, кто мог знать о «Паучьей лапке». Шары лежали перед ним невысокой горкой и свет шел откуда-то изнутри. Он ткнул рукой вглубь, ухватил нужный шар и глядя краем глаза как раскатываются по столу остальные, водрузил сиявший чистым серебряным светом шар в треножник. В жаровню полетели травы, и через мгновение там мелькнуло женское лицо.
— Здорово дева! — донеслось до него. Санциско даже не пришлось вспоминать имя.
— Здравствуй, Тулица…. Помощь, какая нужна? Совет?
Княгиня виделась ему четко. Она стояла не в доме, а где-то в поле, в лесу. За широкими плечами тянулись деревья, по солнечному небу плыли облака, слышался женский смех и ржание коней.
— Это тебе помощь нужна. А мне от тебя яблоки требуются. Просила Избора с Гаврилой найти?
Он думал, что уже разучился волноваться, но тут волна крови ударила по затылку. Боль только что упрятанная в глубину тела словно рыба вынырнула и ударила хвостом. Дыхание сперло, и он сперва кивнул, а только потом овладел голосом.
— Да.
— Ну, мы и нашли….
Шум в ушах превратился в ликующий рев труб, победный грохот литавр.
— А они драться полезли, — донеслось слева. Санциско повернул шар и увидел смутную фигуру княгининой подружки. — Не захотели добром-то…
— А вы?
Голос его все же выдал.
— Ну, мы их и зарезали.
Наверное лицо у Санциско дрогнуло, потому что Тулица быстро сказала.
— Ты же сама просила, чтобы мы зарезали их, помнишь?
— Где они? Покажите!
Тулица подвинулась, давая простор взгляду. Два тела он увидел сразу. В спине ближнего торчал меч, а у того, что лежал подальше — в боку сидели сразу две стрелы.
— Их двое было?
— Трое.
— А третий?
— Убежал…Чего тебе от них нужно было-то? Может шар в крови намочить?