— Ну, что, соколики, как вам тут?
Гаврила дернулся, пытаясь оторваться от стены, но кроме цепного звона ничего не получилось.
— Зачастили к нам гости… Кто там еще?
— Кто, кто… Пора уже друзей по голосу узнавать, — немного разочарованно проворчал голос. — Я это… Муря. Кому вы еще нужны-то? Вояки.
Факел подлетел поближе и Избор в самом деле увидел старого колдуна. Тот без удовольствия оглядел их.
— Опять вас за рога, да в стойло…
— А тебе какое дело? — подал голос Исин. — Висим себе, никого не трогаем…
Муря повернулся к нему и увидев там те же цепи, что на Изборе согласился.
— Это точно. Только вот вас самих все кому не лень трогают — кто мечом, кто кулаком, кто заклятьем…
Он огляделся по сторонам, потом с любопытством прошелся по пытошной, цокал языком, качал головой, удивляясь человеческой изобретательности. Насмотревшись, безо всякой надежды на ответ спросил:
— Талисман-то где?
Это был даже не вопрос, а просто напоминание о том, где они находятся… Богатыри промолчали. После разговора с Санциско каждый из них хорошо понимал свое положение.
— Ладно. Хватит душу мотать! — не выдержал Масленников. — Скажи лучше, чем помочь можешь?
Гаврила еще раз дернулся, пытаясь порвать цепи и еще раз у него ничего не вышло.
— Оковы хоть снять можешь?
Муря пригляделся к цепям, цокнул языком. Что-то ему в них не понравилось. Он присел на корточки и пальцем осторожно коснулся железа.
— Ну?
Колдун отмахнулся.
— Погоди.
Как-то не уверенно разведя руками он водил пальцами по цепям ответил не сразу и совсем не так, как рассчитывал богатырь.
— Нет. Не могу… Не простые цепи — с заклятьем.
— Что ж с того? — спросил Исин. — Заговоры, заклятья — это понятно… Ты бы за пилой лучше сбегал. Или за ломом. Против лома никакому колдовству не устоять.
Колдун стоял ничего не предпринимая.
— Ты нас сними, а уж мы тебя в обиду не дадим!
Исин на всякий случай дернулся еще раз, но цепи только звякнули.
— Вы сперва за собой следить научитесь, а уж потом за другими приглядывать беритесь. Я же говорю — с заклятьем цепи-то.
— Ну и что? — спросил хазарин несколько разочарованно. — Неужто твое заклятье чужого не пересилит? А еще хвастался…
— Пересилит, пересилит, — успокоил его Муря. — Только о том, что я его пересилил тот, кто заклятье наложил сразу и узнает.
— Ну и узнает… Ну и что? Твое дело цепи снять, а уж с остальными-то мы сами уж как-нибудь… Справимся! Ну, тяжело будет — ты подсобишь…. Ну, если, например, кого оттаскивать придется…
Муря мог бы отбрехаться, но ответил серьезно.
— Если по-нашему, один на один, да заклятье против заклятья — кто знает…. Может я и выстою…. Только ведь «Паучья лапка», как я понимаю, у него… Он ей меня силы лишит, а сам приведет сюда мордоворотов с десяток….
Все, что он говорил, было до обидности понятно. Им ведь даже подраться толком не дадут. Сперва кто-нибудь убьет Мурю, а потом похититель талисмана спрячет «Паучью лаку» в ковчежец и снова обретет свою силу, а после этого….
— Тут нам и конец… — сказал Избор. Он свои цепи больше не трогал. Он уже не один раз пробовал их на прочность и понял, что нечего тратить время попусту.
— Зря пришел, выходит?
Колдун тихонько рассмеялся.
— Кто знает…. Может да, а может — нет. Я ведь не цепи с вас снимать шел, а так… Выяснить кое-что для себя…
— Ну выясняй и скатертью дорога… — грубо сказал Исин. — Дай хоть выспаться перед смертью.
Его голос не обманул колдуна.
— Ишь, смелый какой. Что завтра скажешь, когда тебя на части разламывать станут?
Исин только головой повел, понимая что старик прав. Колдун понимая, что с того много не возьмешь повернулся к Избору, что бы вернуться к начатому несколько часов назад разговору.
— А ты что скажешь?
Глава 33
— Я тебе так скажу, — в голосе Избора звучала почти стариковская рассудительность. — Умрем мы, не видать тебе талисмана, а пока мы живы….
Он покачал головой, показывая, что в будущем возможно все. Муря молчал, ожидая продолжения.
— И вот еще что… Мы тут у себя подеремся и помиримся, а вот он…
Голос воеводы наполнился тяжелой злобой.
— Он не наш. Чужой. У него и мысли чужие. Это не просто враг. Это внешний враг, которому ничего тут не дорого. Ни березки, ни седые бороды.
Муря стоял молча, глядя в окно.
— Ничего я тебе не скажу больше. Каждому из нас сейчас проверка — кто чего стоит. Ты волхв. Понимать должен, что на кону стоит. Выбирай на чьей ты стороне…
В тишине подвала шипела смола, раскаленными каплями, стекавшая с факела. Муря погладил себя по груди.
— При чем тут бороды? — спросил он.
— Пока не знаю, — ответил воевода. — Что-то он задумал. Сам сказал, что седых бород скоро на Руси меньше станет.
Избор взглядом скользнул по стариковской груди и вздрогнул. Муря судорожно сжимал в кулаке свою бороденку. Глаза колдуна стали жесткими. Он медленно, сквозь раздумье спросил воеводу:
— Сам, значит, обещал талисман до Хайкина донести?
Они одновременно подумали об одном и том же… С минуту в подвале висела тишина — страшная догадка тяжело и неуклюже ворочалась в их головах.
— Не-е-е-т, — сказал Избор. — Быть того не может!
— Не может, — согласился Муря. — ну а если все же….
— Так ведь сколько же там…
Даже не дослушав Избора колдун оборвал его.
— Лапки на всех хватит. Она все вычерпает!
Он решительно, словно сбросил оторопь стал рыться в карманах, потом, не найдя что искал, полез за пазуху. Избор смотрел на него незрячими глазами, переживая только что понятое. Он не заметил, как с лица Мури сошла сосредоточенность — колдун нашел то, что искал.
То, что он держал на раскрытой ладони показалось Избору похожим на белых могильных червей и представив чего потребует Муря он почувствовал тошноту.
— Что это? — донесся до воеводы голос хазарина.
— Одолень-трава! — Торжественно сказал колдун. — Паутины бы вам еще для верности…
Лицо Гаврилы перекосилось и Муря поспешно добавил.
— Ну да ничего… И без паутины сойдет. Вы ребята крепкие. Сдюжите…
Каждый из богатырей знал об этой траве, что давал силы, или по крайней мере слышал о ней и Масленников с готовностью открыл рот. Но Муря в ответ только пальцем погрозил.
— Погоди харю разевать. Послушай сперва.
Он прошелся мимо них, раз и другой.
— Дам каждому по корешку. Спрячете его за щекой, только жевать пока не вздумайте, а вот завтра….
Он потер ладони.
— Когда завтра вас четвертовать поведут, тогда и разжуете.
Он поднял палец, призывая к вниманию.
— Только корешки не глотать. Разжевал, да выплюнул.
— А потом что? — спросил Избор. — Потом-то?
Он ждал чуда и дождался.
— Потом? Потом я дам знак и вы порвете цепи. А дальше как Боги решат…
— Какой знак? — деловито переспросил хазарин, вытягивая голову навстречу колдуну. Муря замолчал, перебирая свои возможности.
— Не знаю пока, но знак будет. Вы его ни с чем не перепутайте.
Бирюч взобрался на помост и перебивая стоустый гул толпы прокричал:
— Согласно княжескому повелению пойманные злодеи проповедники будут сперва четвертованы, а затем тела их приклеят к городской стене в позорном месте вместе со своими непотребными вещами!
Он брезгливо, словно уже держал в руках отрубленные головы, поднял Изборов мешок, потом Мурину бутыль и наконец начатый каравай.
— Чтоб ему бутыль уронить! — шепнул Избор. Тут же представив, что тут начнется, если рядом с ними объявится один из муриных джинов. Ничего, конечно, бирюч не уронил, а напротив аккуратно поставил вместе с мешком у своих ног.
— Про халат забыли, — сказал все внимательно выслушав Исин. — Про халат-то чего молчат?