Гаврила надолго задумался, а потом скомандовал:
— Вытряхивай все что есть…вынимай все. И мешок вытряхивай….
И первым начал снимать с себя все что можно…
— Зачем? — спросил хазарин.
— Может быть что каждый поодиночке забыл, то втроем припомним.
Не задерживаясь Избор тут же опрокинул на траву мешок. Оттуда выпали несколько клубков тетивы, мешочек с наконечниками стрел, кремень с огнивом и горсть бывшего когда-то съедобным мусора — крошки корочки, кусочки мяса. Гаврила подхватил мешочек, привычно ловко развязал ремешки, стягивавшие горловину, высыпал на ладонь несколько наконечников, осмотрел их, понюхал даже, и недоуменно пожал плечами.
— Не узнал? — разочарованно спросил хазарин.
— Нет. Без клейм…Перекаленные… Верно деревенский кузнец ковал, да не из хороших…
Избор смотрел за его руками, пытаясь по их движениям узнать об этом человеке то, что отказывала сказать память. Движения нового знакомца оказались ловкими. Сам он этого не замечал, но Избор увидел как привычно пальцы ощупали наконечники. Пока он думал об этом Гаврила взял в руки моток тетивы. Покатав его на ладони вдруг с тоской сказал:
— Видно сильно нас жизнь трепала, если ничего больше у нас не осталась…
Хазарин, роясь за пазухой, промолчал, Избор тоже.
— Светлые Боги! Рассказал бы кто — заслушался бы наверное…
— Ты чего? — все же спросил Исин держа руку за пазухой.
— А то, что ни оружия своего, ни одежды, ни памяти… Такой только с могучего перепою случается или после серьезной волшбы…
С сердцем сказал Масленников.
— Чего? — удивился Избор — После чего?
От этих слов по спине словно муравьи пробежали. Словно далекий колокол бухнул где-то во тьме знаком недалекой опасности.
— После волшбы… — повторил он. — Похоже какому-то волшебнику мы поперек дороги встали.
Он произнес это и задумался над своими словами.
— Врешь! Зачем мы волшебникам?
Гаврила молчал. Жизнь, что маячила впереди, требовала какой-то определенности. Нужно было хотя бы разобраться кто друг, а кто враг, чтобы в следующий раз самим не сунуть головы в петлю.
— Может, опоили чем? — неуверенно предположил Исин. — Зелье какое-нибудь подсыпали…
Гаврила вздохнул и посмотрел на хазарина.
— Может… Ты не тяни, доставай. Я уже отсюда слышу как звенит….
Хазарин, явно тяготясь, потащил руку из-за пазухи и вытащил мешочек чуть поболее, чем Гаврила только что держал в руках. Так же ловко Масленников развязал его и в траву меж ними хлынул золотой ручей.
— Золото! — ахнул хазарин. Глаза его вспыхнули желтым.
Гаврила пальцами рассыпал по земле кучу золота и камней, сам удивляясь собственному спокойствию.
— Откуда это у нас?
— Это у меня — сказал хазарин.
— Мы все вместе, — напомнил Избор. Он закрыл глаза и в памяти словно отпечаток того золота, что он сию секунду видел перед собой встала картина тьмы, усыпанной золотыми искрами.
— Золото и тьма — сказал он. — Я помню золото и тьму…
— Темно, — подтвердил хазарин, открывая глаза. — Ночь, наверное… Может мы этой ночью кого-нибудь ограбили?
Гаврила перебрал несколько монет, рассмотрел и бросил их назад, в кучу.
— За один раз столько на дороге не отберешь.
— Может и не за один… — сказал Избор.
Гаврила подхватил горсть золота и поднес к его глазам.
— Все монеты одной чеканки… Да и камни… Я в них малость разбираюсь… Если у человека есть деньги на такие камни, что у него есть и деньги что бы нанять кого поздоровее, чтобы их охранять. Не, ребята, такое на дороге не найдешь. Такое в сокровищнице лежать должно, за замком, под охраной… Там мы его и взяли.
Он достал меч посмотрел есть ли на нем следы свежей сечи, кивнул.
— Вчера только этим мечом рубились…
— А может мы как раз колдуна какого ограбили, а он нас за это памяти лишил?…
Все переглянулись. В этой мысли был смысл. Они умолкли, катая свежую мысль в головах, но подумав Гаврила сказал.
— Нет. Вряд ли… Если бы колдун так золотом дорожил, то он его бы и забрал, а раз оно ему не так уж и нужно, значит и обиды нет. Незачто ему тогда, выходит, нас наказывать…
Мысли побежали по кругу.
— Значит так! — подвел итог Избор. — Одежда не своя, оружие не свое… Щит этот, что рядом со мной тоже, наверное не зря таскаем… Золота у хазарина мешок, а откуда взяли — неизвестно…
Он тяжело вздохнул не в силах найти объяснение тому, о чем сказал. Новые товарищи молчали, ожидая чем же он закончит.
— Не простое дело-то, выходит. Не зря мы, верно, вместе собрались и не просто так память потеряли….
Он обхватил голову руками, удерживая забредшую туда мысль.
— А может быть нас связывают не вещи, а люди?
Ему не нужно было говорить, что они должны сделать. Все так хотели получить ответ на мучивший их вопрос, что без понуканий начали вспоминать любые имена.
— Диля, Тулица. Моряна… — неуверенно сказал Исин, глядя то на одного, то на другого. — Кто это?
— Бабы, — ответил Избор, видя, что Гаврила молчит. Сам он не вспомнил совсем ничего и на душе стало так тоскливо, что он невесело пошутил.
— Видно ты женолюб, хазарин…
Рассвет, никак не решавшийся превратиться в утро, наконец собрался с силами и пробил солнечными лучами низкие тучи.
— Князь Владимир… — сказал Гаврила, глядя на окрасившиеся красным облака.
Никто не знал и этого. Избор почувствовал себя стоящим перед каменной стеной со всех сил стучащим в нее головою. Он громко выругался. Товарищи по несчастью подняли головы.
— Дальше думать — только мучаться. — Он решительно поднялся обрывая свои и чужие воспоминания. — Условимся так. Ничего страшного не произошло. Руки ноги на месте — значит ничего, считай, не потеряно. Дойдем до правды. Вместе дойдем — ведь расходиться нам теперь резона нет.
Глава 43
После этих слов следовало бы встать и пойти, но никто не сдвинулся с места. Избор несколько мгновений постоял немым укором и тоже уселся. Так они молча сидели и в душах их не было ни злобы, ни отчаяния, ни страха. Они ведь теперь даже не знали что это такое.
Зато была горечь.
Она жила в каждом. Ни один из них не знал чего он утратил, но они могли предполагать и теперь каждый старался представить то ослепительно-великолепное прошлое, что безвозвратно кануло в небытие.
— Что ж так и будем сидеть? — спросил наконец Избор.
— А чем не нравится? — тусклым голосом отозвался вынырнувший из задумчивости Гаврила. — Травка вон… Мягко… По голове не бьют.
— Ни еды ни костра… — сказал вдруг хазарин. — Чего сидеть? Идти нужно… Так и так без еды много не высидишь.
Он зашевелился, делая вид, что вот-вот встанет.
— Это точно! — подхватил Избор, почувствовавший поддержку. — Пошли отсель?
Это было и вопрос и предложение одновременно. Гаврила, не зная на что решиться, пожал плечами.
— Куда идти-то? Ни цели нет, ни направления.
— Как нет? — удивился Исин. — Очень даже есть! Будем искать то, что потеряли.
Он встал, примером увлекая Избора. Гаврила посмотрел на них, вздохнул и тоже поднялся. Он как-то недоверчиво посмотрел окрест. Рассвет залил землю вокруг плотным слоем тумана и мир казался тонкой прослойкой пронзительно-свежего летнего воздуха, зажатой между двумя слоями тумана…
— Я о другом. Если идти, то в какую сторону?
— Пошли назад, — предложил подумав Избор. — Нас там наверное помнят.
Он ударил ладонью по доспехам, выразив лицом желание разжиться там еще чем-нибудь полезным.
— Вот это-то и опасно… Идти назад значит драться. А с кем? Для чего?
— Да какая разница? — удивился Исин. Его начало злить тугодумие Гаврилы. — Нам бы только людей повстречать…
Он повернулся к Избору ища поддержки, но тот неожиданно сказал:
— Он прав. Лучше вперед. Людей мы и там встретим.
Исину в общем-то было все равно в какую сторону идти — вперед или назад и он быстро согласился.