— Что встали? Заходите. Вот деньги, вот мешки… Все честно.
Гаврила сделал шаг, краем глаза следя за дверью. Свет не достигал сюда и он скорее не увидел, а как-то иначе ощутил, что темнота там плотнее. Еще шаг и он увидел как дрогнули веки у корчмаря. Это был знак беды. Гаврила упал вперед и потянул меч из ножен. Корчмарь, похоже, ждал этого. Он вскочил и движение это было слишком быстрым для неожиданного испуга. В то же мгновение Гаврилу потряс удар. Полувыдернутый меч спас его голову — тот кто ударил его в спину хотел отсечь ее, но лезвие Гаврилова меча остановило чужую сталь. Вобрав в себя силу удара Гаврила перевернулся через голову и с размаху ногой достал сидельца в обширное брюхо. Тот охнул, но сказать, что собирался не сказал. Тут же за спиной у Масленникова дважды коротко звякнуло железо и все стихло.
Он оглянулся, прижимая палец к губам. Место тут было тихое и неожиданности могли таиться за каждым углом. Все свои стояли на ногах.
— Сколько их?
— Двое. Мой жив.
Исин помялся и немного конфузливо добавил от себя.
— А мой вот нет…
Гаврила цокнул языком.
— Торопишься. Деньги забери.
— А как же? Он ведь, гад, с потолка спрыгнул. Если б я не поторопился, то он сейчас обо мне бы рассказывал, а не я о нем, — обиженно сказал хазарин. Не обращая на ожесточенно вытиравшегося тряпкой хазарина Гаврила подошел к Избору державшему меч у горла незадачливого покусителя.
— Нас знаешь? — спросил Гаврила. Воин осторожно покачал головой.
— Тогда почему полез?
Стараясь не делать лишних движений тот скосил глаза в сторону корчмаря. Гаврила кивнул. Немногословие проигравшего ему понравилось.
Корчмарь хоть и старался не дышать, но получалось это у него плохо. Увидев блеск глаз сквозь полузакрытые веки, Гаврила наклонился над ним и спросил.
— Почему?
Он молчал, надеясь, что его примут за мертвого. Гаврила взял его за безвольную руку.
— У тебя на руке пять пальцев. Значит, если захочешь, можешь не ответить на пять вопросов. Это, конечно, если ты живой. А если мертвый… Мертвому пальцы ни к чему.
Он достал кинжал и прислонил его к мизинцу.
— Нас знаешь?
— Нет, — быстро ответил корчмарь пытаясь выдернуть ожившую руку. Гаврила отпустил его и тот подполз к стене и оперся на нее спиной.
— Чем мы тебе не понравились?
— Сказали, что вы разбойники и денег у вас видимо-невидимо.
Гаврила удивился настолько, что даже присел рядом с ним на корточки.
— Разбойники?
Он невольно оглянулся на друзей.
— Слышите?
Исин отрицательно покачал головой. Избор пожал плечами.
— Кто сказал?
— Старичок один… Он внизу остался…
Через полураскрытое окно послышалось конское ржание и одинокий человеческий крик.
— Какай старичок?
Корчмарь как мог честно описал Визуария и добавил от себя.
— Они незадолго до вас появились.
— Они?
— Трое их было или четверо… Не помню. Он у них старший.
Исин засмеялся.
— Вот это удача! Хоть одного, да разговорим!
Масленников кивнув быстро поднялся.
— Все ищем старичка. А ты, — он наклонился над сидельцем, — останешься тут и будешь сидеть как мышь.
Глава 46
Гаврила показал корчмарю кулак.
Но тут за спиной у него охнуло и он стремительно обернувшись увидел как Избор опускает на пол их молчаливого пленника.
— Убил?
— Много чести… Отшлепал…
За порогом обнаружился неширокий, но длинный проход, уходивший вправо. В стене, что вела вдоль него неведомые строители прорубили двери. Сейчас они были закрыты, и на втором поверхе было пусто — все, кто тут обитал либо спали, либо веселились внизу.
Застрявший в дверях Исин спросил:
— Ну что?
— Никого…
— На наше счастье… — добавил Избор.
Гаврила усмехнулся.
— Это только жизнь покажет, чье сегодня счастье…
Вниз, на первый поверх, вела крутая лестница, протянувшаяся почти на половину боковой стены и упиравшаяся внизу в пол. Избор свесился вниз, стараясь сверху разглядеть описанного корчмарем старичка. Друзья присели рядом, выглядывая кому повезет. Но тут из-за двери донесся петушиный крик насмерть перепуганного корчмаря:
— Помогите! Помогите, люди добрые!
Полузадушенный крик сидельца поднял нижнюю часть корчмы на ноги и бросил наверх. В одно мгновение лестница заполнилась людьми. Лезли азартные, распаленные долго сдерживаемым желанием подраться морды. Где уж тут стариков искать — мужики были все как на подбор молодые да здоровые, крепенькие, как боровики в лукошке — ни одного с бородой или червоточиной.
— Дорогу! — Крикнул Гаврила, обнажая меч. — Дорогу!
Поток людей, бежавший вверх остановился. Они стояли не плотно, прижимаясь к перилам. Крик у богатырей за спиной стал громче и распахнувшаяся дверь столкнула Избора вниз. Словно порыв ветра дохнул ему в спину и подвинул к первой ступеньке. Он взмахнул руками, но те, желавшие одновременно и выхватить меч и ухватиться за перила не сделали ни того, ни другого и он с грохотом покатился по ступеням, отдавливая ноги. На середине лестницы он попытался подняться, но эта попытка стоила ему меча.
Гаврилу дверь задела лишь слегка. Он успел придержать ее плечом и захлопнуть, не выпустив ни сидельца ни его телохранителя. Те, чувствуя удачу, колотили в дверь и звали на помощь.
Рядом с богатырем на дверь навалился Исин и Гаврила бросив ему: — Держи… — посмотрел вниз. Избор как раз вставал и их взгляды встретились. Одновременно они сделали шаг к перилам и ухватившись за поручень сдернули его с подпорок.
— В сторону!
Исин послушно отскочил и вытащил меч. Дверь теперь была свободна и рвущиеся на свободу любители чужих сокровищ выбили ее, сломав петли, но не удержавшись на ногах они покатились вниз, повторяя путь Избора. Разница в их положении все же была. Если Избору, как чужаку, позволили прокатиться до самого конца, то своих они поймали где-то на середине и теперь там шевелилась большая куча.
— А ну! — вскрикнул Гаврила. Избор понял его и без слов. Одним движением они перекинули перила через головы столпившихся на лестнице и азартно ухнув смели их с лестницы.
После этого нижний зал заполнился руганью и стонами побиенных, а Исин и Гаврила по освободившейся лестнице сбежали вниз.
— Цел? — бросил на бегу Гаврила.
— Чуть не треснул….
— Старик?
— Найдешь его теперь… Уходить нужно, пока из нас щепы не наделали.
Перепрыгивая на ходу через копошащиеся на полу кучки и сбивая тех, кто пытался подняться, они добежали до выхода.
— Конюшня направо! — крикнул Исин вырвавшемуся вперед Избору. — Подведи коней к воротам, а мы их пока задержим.
Над дверью проходит все тот же балкончик, с которого они только что так удачно спустились. Он тянулся вдоль всей стены удерживаемый столбами-подпорками. Это было то, что нужно.
Исин резко провел позади кстати подвернувшейся лавкой. Там кто-то застонал и повалился на пол. Тогда с размаху он ударил ей по столбу, ломая один, затем другой…
Навес над ним угрожающе закряхтел, оттуда посыпался мусор.
По трапезной пронесся крик ужаса. Бежавшие к дверям шарахнулись назад, боясь попасть под обломки.
— Гаврила! — заорал Исин. — Гаврила!
Масленников выскочил откуда-то сбоку и столбом направил падающие доски на преследователей.
— Держи их!
Крик перекрыл вопли людей и треск ломающегося дерева, но держать тут уже было некого — в поднявшейся суматохе и Гаврила и Исин успели выскочить за дверь, во двор. Из темноты выскочил Избор и побежал к воротам.
— Кони где? — в спину ему крикнул Гаврила.
— Пусто.
Оставаться тут — значило гневить Светлых Богов. Гаврила не задавая вопросов побежал следом ни капли не сомневаясь, что Исин и сам сообразит, что нужно делать.
…Утренняя дорога перед ними раскатывалась неспешно и плавно, словно где-то впереди них, в тумане катился, разматываясь серый клубок намотавший ее на себя. Избор оглянулся назад. Позади них тропу было видно на три-четыре шага и как продолжение видения он представил себе, что другой такой же клубок катится позади него и наматывает на себя нить пути. От этого видения стало зябко и он передернул плечами.