— Я поняла, — ответила я. Он махнул рукой.
— Этот мирок он безопасный, но за стенами там всегда опасно. Надо быть к этому готовой, — ответил папа.
— Я поняла.
— Вот и молодец. Спи, а завтра сделай выводы, — ответил папа.
Он ушел, а у меня слезы высохли. Как-то жестко меня поставили на место. Я удивилась. Думала, что пожалеют, но жалеть никто не стал. Кроме мамы, которой не терпелось узнать подробности. Стало как-то обидно.
Зазвенел телефон. Я вначале не хотела отвечать, но на десятой минуте все же решилась принять звонок.
— Алло.
— Ты как? Отошла? — спросил Боря.
— Зачем ты мне звонишь?
— Узнать, как ты до дома дошла. Все рассказала родителям? Они меня теперь на вилы хотят поднять?
— Нет. Грубо говоря, сама виновата.
— Бедненькая. Хочешь, пожалею?
— Не хочу!
— Не ругайся. Я же от чистого сердца, — сказал Боря. По звуку было, что он жует. — Чего сейчас делаешь?
— Сплю.
— В чем спишь?
— Шел бы ты…
— Грубить не надо. А то приду и научу как надо со старшими разговаривать. Про спор помнишь? И про то, что я не люблю, когда мне врут?
— Помню.
— Так в чем спишь?
— В пижаме.
— С мишками?
— Котятами.
— М! С котятками значит! Напомни мне, принцесса, сколько тебе лет?
— Ты не знаешь моего возраста. Не спрашивал его.
— Хорошо, сейчас спрашиваю.
— Двадцать три, — я вздохнула.
— Двадцать три и пижамка с котятками. Ну, допустим. Мне самому много что нравится необычного.
— Я у тебя ключи выронила. В машине.
— Завтра посмотрю. Сейчас, извини, но к тебе не поеду. Время позднее. Да и ты меня не пустишь. Тебе надо остыть. Успокоиться.
— Кто в здравом уме на ночь потащится ключи привозить?
— Когда-то я так делал. Вытаскивал у понравившейся девушки ключи. Хороший повод, чтоб еще раз встретиться, — ответил Боря.
— Так это ты вытащил их у меня?
— Нет. Лишь студенческий билет. Так что не ищи его.
— Без него я завтра не попаду в институт.
— Поэтому утром с тобой пересечемся. И я тебе его отдам, — ответил Боря.
— Значит, ты еще и вор?
— Я специалист широкого профиля, — хмыкнул он. — Но обо мне разговаривать скучно. Давай поговорим лучше о тебе.
— А что говорить обо мне? Я почти сплю.
— У тебя голос несонный. Во сколько обычно ложишься спать?
— В одиннадцать, если не надо что-то учить.
— У меня до двух часов сна нет.
— Я не буду тебя развлекать до этого времени.
— Я этого не прошу. Хочу с тобой лишь немного поговорить перед сном. Значит, пижамка с котятками. С шортиками?
— Она теплая. И мне не нравится эта тема для разговора.
— Хорошая тема. Уютненькая. К тому же тебе напомнить про пятьдесят штук? Или думала, что их легко заработать? Тебе нравится мягкость и уют?
— Да. Не вижу ничего в этом плохого.
— Тогда понятно, почему у тебя такая нежная кожа. Мягонькая. Надо будет утро побриться. С такой нежной кожей у тебя будет раздражение от моей щетины.
— Я не буду с тобой целоваться. Завтра не воскресенье, — сказала я. Зевнула.
— Поцелуи — это всего лишь поцелуи. Я же тебе не предлагаю друг другу доставить приятное перед работой. Надо ко всему подходить медленно.
— Пять дней — это медленно?
— Хватит, чтоб тебе привыкнуть ко мне и не ввести отношения в режим ожидания, — ответил Боря. — Скинешь мне фотографию в пижамке?
— Нет.
— Я тебе завтра принесу вкусняшку.
— Не нужны мне никакие вкусняшки.
— Вкусняшки всем нужны, — возразил Боря. — Одна фотография и я от тебя отстану. Давай, принцесса.
— Мне лень вставать, — сказала я.
— Так сфоткай себя в кровати.
— Хорошо. Куда скинуть фотографию?
— Как-то ты легко сдалась, — подозрительно сказал Борис. Но сказал, куда скидывать фотку.
— Просто хочу спать, — ответила я. Сама же улыбнулась. Откинула одеяло. Быстро сделала фотографию и отправила ее Борису. Пришлось закусить кулак, чтоб не рассмеяться.
— Да, черный квадрат Малевича. Теперь я понял, почему ты так легко сдалась. Надо будет с этим что-то сделать, — сказал Боря. — Камера настолько плохая?
— Ага.
— Ладно. Завтра разберемся, — сказал Боря.
— А чего тут разбираться?
— Завтра тебе напишу, — сказал он. — Спи, принцесса. Завтра у нас с тобой будет интересный день.
— Звучит угрожающе.
— Интригующе. Целую тебя в то место, о котором ты только что подумала.