Пары помогли отвлечься. Я не подготовилась и теперь наверстывала все на переменах. А когда мозг занят запоминанием информации, то ему нет дела до дурости и придумывания проблем. Полдня пролетели незаметно. Я хотела пойти в библиотеку, чтоб взять нужные книги, когда на лестнице меня застал звонок Бориса.
— Ты освободилась?
— Почти, — ответила я.
— Почти — это весьма расплывчатый ответ.
— В библиотеку и свободна.
— Умненькая девочка. Я тебя жду на прежнем месте, — сказал он и повесил трубку.
Я задержалась на пятнадцать минут. Пока книжки взяла, пока поговорила с однокурсницами, еще и Пашка меня уговаривал поучаствовать в каком-то волонтерском движении. Я часто ездила от института на всякие мероприятия, даже как-то помогала в пристройстве щенков от бродячей собаки, но это не было смыслом жизни. А вот Пашка прям горел идеей изменить мир. Спасти его от черствости и глупости.
Еле отцепившись от Паши, я пошла в сторону Бориса, который стоял около черного крутого внедорожника. Я посмотрела по сторонам и не увидела "Лады".
— Карета подана, принцесса, — сказал он, открывая дверцу машины.
— Твоя?
— Служебная, — ответил он. — Мне не нравится, но иногда надо ее выгуливать.
— Ты про машину говоришь, как моя мама про шубу. Из-за этого она каждую зиму покупает билеты в театр, — сказала я.
— А что остается, принцесса. Мне по душе моя старая проверенная кляча, а нужен красивый конь, чтоб у всех зависть возникала.
— Зависть точно будет у моих однокурсников. Как и сплетни.
— Тебя все еще это волнует? — спросил Борис.
— Чужое мнение? Как бы да. Сам же говоришь, что добродетель надо беречь смолоду. Или честь. Так?
— Я говорил, что надо уметь отшивать мужиков, — сказал Борис. — А слухи — на них не стоит обращать внимания. Люди всегда будут злословить.
— Страх потерять лицо и обрасти сплетнями помогает нам держать себя в руках, — сказала я.
— Какой интересный ход принимает наш разговор. Вместо вопроса логичного вопроса про откуда у меня деньги, ты решила поднять вопрос о духовном.
— Я не буду спрашивать откуда у тебя деньги. Ответ мне не понравится.
Он рассмеялся. Я покосилась в его сторону.
— Зубы вставил?
— Забрал из ремонта. Сейчас заедем в гостиницу. Там переоденемся. Потом поедем гулять. — Почему в гостиницу, а не к тебе домой?
— У меня там сын отсыпается. Ночью завалился никакой. Зачем тебе его видеть?
— Нет, видеть я его не хочу.
— Вот и я так подумал, — сказал Борис. — Поэтому поедем в гостиницу.
Я поморщилась. Почему-то заболела голова. Пришлось потереть виски.
— Чего случилось? — Мне кажется, что у отца неприятности. И они поругались с мамой, — ответила я. — Но я это стараюсь не замечать.
— У тебя интересная черта характера: не замечать то, что тебя не касается. — Не совсем так. Я раньше думала, что это неважно.
— А сейчас?
— Сейчас думаю, что ты прав. Происходит что-то странное в семье. А я этого не понимаю. И не знаю, стоит ли мне это понимать.
— Зависит от тебя. Ты можешь всю жизнь прожить в уютном мирке, пряча лицо в ладони, закрывая глаза и отказываясь слышать. Никто тебе не скажет ничего плохого из-за того, что ты женщиной родилась. С вас всегда спроса меньше. Или можешь научиться управлять миром. Тогда придется научиться видеть и слышать, а еще улыбаться, — сказал Борис. — Решать тебе.
— Это как с правдой, которая может причинить боль?
— Все верно, Ириш. Поэтому не прогадай.
— Марионеткой быть легко: закрываешь глаза и плывешь по течению. Только такая жизнь не для меня, — сказала я.
— Как скажешь, Ириш.
Он заехал на стоянку около гостиницы. Как оказалось, номер он уже снял. Так же как и привез вещи.
— Мы знакомы всего ничего, а я уже с тобой по гостиницам таскаюсь.
— Ты ворчишь или радуешься?
— Я этого не понимаю, — ответила я. — Вот что я в тебе такого нашла?
— Харизму? — хохотнул он.
— Смеешься, а я серьезно.
— Ты хочешь, чтоб я нашел причину твоего влечения ко мне?