— Не получится. Поэтому первую любовь детей родители боятся большего всего на свете и одновременно смотрят на нее снисходительно. — Она проходит и оставляет после себя лишь воспоминания.
— Верно. Страдания заканчиваются, приходит понимание, что такие эмоции будут не один раз и они повторятся с другим. Мы не лебеди и не волки, чтоб помирать, когда кто-то из пары погибает, — сказал Борис. — Но когда мы первый раз сталкиваемся с эмоциями, то не знаем, как к ним относиться. Из-за этого и идет дурость.
— Которую лучше избегать. — Этого, к сожалению, сделать не получится. Про что я тебе и говорю, — ответил Борис.
Круглый стол почти в центре помещения. Соседние столики заняты на треть. Помещение мне совсем не запоминалось. Я почему-то начала волноваться. И пусть у нас разговор был весьма простой и непринужденный, но меня все это тревожило. Как будто это была ширма, которая скрывала что-то важное, ускользающее от глаз.
Глава 7
— Не нервничай, Ириш. — сказал Борис.
— Легко сказать. Я все еще чувствую подвох.
— Его нет. Мне невыгодно с тобой ссориться.
— Значит, выгода все же есть, — заметила я.
— Любые отношения — это выгода. Не бывает так, чтоб люди встречались без выгоды.
— Почему?
— Ради чего люди встречаются? Ради эмоций. От скуки. От страха одиночества. Или из-за желания любить и быть любимыми. Я прошелся всего лишь по эмоциям. Не затрагивал экономическую выгоду.
— Так говоришь, словно люди…
— Ищут где лучше. Сейчас ты со мной, потому что тебе со мной выгодно. Пока эмоционально, потом я подсажу тебя на деньги. Но появится другой человек, который тебе предложит и ты уйдешь к нему. Это нормально.
— И ты будешь пытаться меня удержать деньгами и шантажом.
— Мы будем с тобой искать взаимную выгоду, — ответил он. Нам принесли закуску в виде рулетиков из зелени, помидор, огурцов, оливок, сыров и ветчины. Я попробовала. Вроде вкусно.
— Выгоду для тебя.
— Я тебя не обижу, — пообещал Борис. Сам улыбнулся. — Может тебе вина?
— Я не пью.
— Ладно тебе. Все же свои.
— Угу, я напьюсь и попаду в неприятности.
— Со мной можно. Из всего вытащу, — пообещал Борис.
— Считаешь себя всесильным?
— Это моя работа, — сказал Борис. Он все же заказал вина. Я не хотела пить, но потом подумала, что так хоть заглушу нервы. — Как так получилось, что ты выросла такой хорошей девушкой?
— Родители хорошо воспитали.
— И как они тебя воспитывали? — спросил Борис. — Искренне интересуюсь. Я провалил экзамен на отца, а друзья секретов не выдают.
— Я не знаю. Честно. Родители особо не ругали за оценки. Но я нормально училась. Потом в компании плохие меня не тянуло.
— Серьезно?
— У меня есть подруга, которая приключения всегда собирает, но я ее послушаю и как-то все желание пропадало. Мне нравится ставить цель и к ней идти, — сказала я.
— Говорю же, что ты хорошая девушка.
— Хочешь сказать, что ты по жизни грязь собирал?
— Все было. Я не святой.
— И чем же ты занимаешься? — спросила я.
— Безопасностью людей. Хочешь, чтоб я тебе детали рассказал?
— Было бы любопытно.
— Не расскажу. Сейчас это все нудно и законно, — ответил Борис.
— Ладно, не буду в это лезть.
— Ириш, ты будешь постоянно в это лезть, потому что ты не глупая дурочка, готовая взять деньги и заткнуться.
— А как лучше? Дурой быть или умной?
— Везде есть выгода и везде недостаток. Чего так вздыхаешь?
— Все сложно, — ответила я. — Почему такая сложная жизнь?
— А ты хочешь, чтоб все было легко? — он смотрел серьезно. Без насмешки. Это подкупало.
— Мне вроде не стоит жаловаться. Я неплохо живу. У меня хорошая семья. Даже отношения с тобой появились.
— Чего тебя гложет?
— Не знаю.
— Тебе одиноко.
— Я их люблю, но не понимаю. Вроде живем вместе, но…
— Как чужие?
— Я вначале думала, что причина в моей независимости. Что я не стала их слушать и поступила, как посчитала нужным. А теперь думаю, что так всегда было. Они меня учили решать проблемы самостоятельно, но когда я это делала, так получила негатив. Они мной были недовольны.
— А ты не преувеличиваешь?
— Почему они считают, что я шлюха? Мама и бабушка прям на мне крест ставят. Когда они мне не разрешали с Таней общаться, то я думала, что это из-за страха, что я могу попасть в плохую компанию. А сейчас думаю, что они боялись быть опозоренными. Им не хотелось, чтоб судачили соседи.