— Опасно звучит.
— Правда всегда опасная вещь. Из-за этого мы часто подкрепляем ложью.
— Чтоб обезопасить себя и близких?
— Верно. Правда может ранить, может убить, а может помочь. С ложью все проще. Мы говорим, что от нас хотят услышать. Делайте вещи, что от нас ждут.
— Обманывая других, мы обманываем себя. Надеваем маски, выучиваем роли и забываем, что это всего лишь роль, которая должна быть сыграна безупречно. Ведь именно этого от нас все ждут.
— Юность создана для проб и ошибок. Ты свою юность почти проворонила. Сейчас же все наверстаешь. В молодости человек напоминает любопытного котенка, решившего, что дом — это весь мир. Этот мир изучен вдоль и поперек. Теперь представь удивление котенка, когда он впервые попадает на улицу. И когда он понимает, что существует смена времен года. И ты предлагаешь ругать котенка за любопытство? Или домашнюю кошку, сбежавшую из дома и столкнувшуюся с прожженными котами? Пока ты не будешь по взгляду понимать, что от тебя хотят, пока не научишься давать отпор тому, что для тебя неприемлемо — ты будешь глупой кошкой, возвращающейся ко мне, чтоб зализать раны.
— И зачем тебе это?
— Мне импонирует твоя неопытность и наивность. Открытость. Пусть это и вешает на меня повышенную ответственность с моей стороны.
— И в чем ответственность?
— Я могу тебя испортить. Привить свою испорченность и возвести в норму. Из-за этого я не против, чтоб ты встречался с другими мужчинами. Ты должна понять, что секс и любовь отличаются. Тебе нужно научиться понимать, что тебе нравится, а что нет. Я не хочу все это тебе показывать и тем более выступать в роли учителя. Учись сама, а я буду страховать.
— Мне показалось, что отношения — это интимная вещь между двумя людьми.
— У нас с тобой нет отношений, пусть мы с тобой изредка спим. Ты меня влюблена? Нет. Я в тебя не влюблен. Поэтому глупо с моей стороны требовать от тебя верности. Все же я тебя сейчас накормлю. Тебе необходимо поесть.
Он поднялся. Пошел на кухню, чтоб что-то разогреть в микроволновке. Я слышала, как она запищала. Я же села в кровати. Поправила одеяло. Посмотрела в окно. Было уже темно, поэтому я не увидела какая там погода. Да мне было это неинтересно. В квартире тепло, в кровати удобно. Чего еще желать?
Воспоминания о прошлой ночи заставили покраснеть щеки. Я приложила к ним ладони.
— Что вчера произошло — это всего лишь опыт, — ответил Борис, заходя в комнату с тарелкой и кружкой. На тарелке лежала вареная картошка и свинина с подливкой. В кружке был черный чай.
— Так все равно стыдно!
— Стыдно? Это пока все в новизну. Потом стыд пройдет. Ешь.
— Спасибо. Борь, ты говоришь, что мы с тобой друг в друга не влюблены, но тогда зачем тебе со мной встречаться? И не надо говорить, что тебе это просто нравится.
— Но это так. Мне нравится с тобой встречаться. Я довольно долго был один. Жена ушла. С сыном мы общаемся кое-как. Я встречался с проститутками, но это каждый раз надо заново к женщине, как бы привыкать. Искать, что может в ней привлечь и объяснять правила игры.
— Это ты о чем? Кстати, вкусно.
— Мне надоедает объяснять, что я получаю удовольствие больше не от того, запихнул я член в какую-то дырку или нет. Мне нравится ласкать женщину. Видеть, как она теряет голову рядом со мной. Понимаешь про что я говорю?
— Понимаю, — ответила я, решив, что пока вопросы не буду задавать. Борис же решил пояснить.
— Ты не бойся задавать вопросы. Нет таких тем, которые мы с тобой не можем обсудить.
— Даже про твою работу?
— Со временем, — ответил Борис. — Пока лучше поговорить о сексе. Это более актуально.
— Думаешь, что это хорошая тема?
— А что в ней плохого? — спросил Борис.
— Ты знаешь. После вчерашнего. Я не ожидала, что все будет так.
— Как?
— Честно?
— Мы с тобой договорились, что ты мне не будешь врать. — Я не ожидала, что будем так больно. А еще не думала, что на время секса теряешь контроль над собой. В этот момент телом пользуется мужчина. Он не только вторгается в личное пространство, но и забирает тело в личное пользование. Это так странно, что я к этому не была готова.
— Но я же также вторгался в твое личное пространство, — заметил Борис.
— С тобой все было иначе, — сказала я, возвращаясь к еде. А ведь действительно с Борисом все было иначе. Он вроде тоже мной пользовался. Пусть хотя бы в тот раз в машине. Но это не раздражало, а скорее интриговало.
— Ир, первый раз всегда больно и неприятно. Дальше будет проще.
— Я даже не про боль. Ощущение беспомощности — оно не пройдет.