Вся комната была заставлена стеллажами с папками, расставленные в алфавитном порядке. Большой компьютерный стол, удобное кресло, которое почти полностью поглощала Бориса. Он вытащил из-под стола подставку для ног.
— Присаживайся.
— Будешь мороженое?
— Буду, — согласился он, забирая у меня эскимо. — Так чего надумала?
— Чего ты смотришь? — спросила я, глянув на монитор. Там был ролик, где двое мужчин занимались сексом с блондинкой. Довольно молодая, худощавая и весьма раскрепощенная.
— Так, рабочие моменты.
— Работаешь администратором сайта?
— Скорее чищу, — ответил Борис. — Эта малышка сглупила. Решила назло отцу пойти вразнос. Пропала на три недели. В итоге с папаней померилась, но мне приходится подчищать следы ее похождений.
— В этом заключается твоя работа?
— Не только. Я удаляю те следы, которые люди не хотят видеть. Иногда подменяю их пристойными историями. Создаю хороший образ в чужих глазах. Или добываю информацию, — ответил Борис, останавливая видео и сворачивая окно. На мониторе появилась картинка часовни.
— Как может такой религиозный человек заниматься такими вещами?
— Я не настолько религиозный, чтоб не бояться испачкать руки в грязи. Да и что такое религиозность? Поиск ответа на вопросы? Пока не поймешь, что надо не искать, а просто жить?
— Не думала в этом направление.
— А у меня было много времени на раздумья, — ответил Борис.
— Из-за того, что с матерью сидел?
— Да.
— А почему ты сиделку не нанял?
— Одно время нанимал. И что в итоге? Она ее упустила. Мама головой ударилась и с катушек слетела. Как-то больше я им не доверяю. Лучше все делать самому.
— И получалось справляться?
— Получалось. Так, хватит обо мне. Давай теперь о тебе. Чего решила?
— Я хочу то платье, о котором ты говорил. Но и папу бросать одного не хочу. Ему сейчас очень тяжело. Если я его брошу, то это будет предательством. А еще есть Никита. С ним совсем все сложно.
— А чего с ним сложного? Он тебе нравится или нет?
— Я не знаю. Вроде нравится. Он симпатичный, но что-то не то. Такое ощущение, что если бы мы познакомились при других обстоятельствах, то все было иначе.
— Он тебе не помог?
— Нет. Сказал, что у нас не такие отношения и предложил стать самостоятельной. Так и папа говорит. Надо все решать самой, а не ждать помощи от мужчин. И ты об этом говорил.
— Но тебе хочется побыть маленькой девочкой?
— Нет, — ответила я, наблюдая, как Борис отобрал у меня обертку от эскимо и выкинул его в мусорное ведро, стоящее рядом со столом. Достал влажные салфетки. Взял мои ладони и стал вытирать их салфеткой. Зачем-то наклонился, чтоб их поцеловать.
— Тогда что же ты хочешь? — спросил он, как будто ничего такого не делал.
— Быть кому-то нужной.
— Ты мне нужна.
— Для того чтоб со мной трахаться? Или играться?
— Не только, — ответил Борис.
Он приложил мою ладонь к своей щеке. Мелкие и колючие волоски щетины кололи ладонь.
— Ты как кактус.
— У тебя есть привычка гладить кактусы? Я удивлен.
— Это плохо?
— Так чего будешь делать с парнем?
— Как-то неловко обсуждать другого мужчины пока ты со мной играешься.
— Меня это не смущает.
— Почему?
— С кем бы ты ни была, все равно они меня не переплюнут.
— Ты слишком самоуверенный.
— Но ты же сейчас со мной. Он ничего не смог для тебя сделать, а я могу. И, самое главное, я хочу это сделать.
— Что же ты хочешь сделать?
— Научить тебя улыбаться. Ты такая серьезная.
Он еще раз поцеловал мою ладонь, прошелся губами по подушечкам пальцев. Я наблюдала за ним, чувствуя, как внутри поднимается волнение.
— Не грустная, а именно серьезная. Тебе не хватает легкости, — сказал Борис, наклоняясь к моим губам. Они у него были со сладким привкусом. Я попробовала ответить на его поцелуй. Борис как-то резко положил ладони на мои щеки, удерживая мое лицо и не давая отвернуться. — У тебя вкусные губы. Чего ты смеешься?
— Только что об этом подумала, — сказала я. — Про твои губы. Но столько есть сладкого вредно.
— Какая разница…
— Большая. Я не знаю причины почему ты стремишься себя убить, но это неправильно. А своим поведением ты стремишься к этому.
— Не вижу смысла продолжать этот разговор, — откидываясь на спинку кресла, ответил Борис.
— Знаю. Пойду в комнату. Не буду тебе мешать.
— Постой.
— Что? Хочешь продолжить целоваться? — я все же улыбнулась. Не знаю, но его поведение не вызывало во мне злости.
— Ты права.
— В чем? — спросила я, возвращаясь на место.