— А разве не так?
— Он молодой парнишка, у которого кровь кипит. Ты же симпатичная девушка. Вы оказались вдвоем на кухне. Это всего лишь момент. Я бы на его месте тебя вовсе уложил в кровать.
— Думаешь?
— Уверен. Любовь — это забота. Уважение. Интерес друг к другу.
— Почему ты думаешь, что этого у меня не было вчера с Пашкой? Если бы не ты…
— То завтра у тебя появились бы проблемы. Пойми, глупая, я хочу, тебя защитить от этого мира, но при этом не хочу, чтоб ты оказалась запертой в четырех стенах.
— И как это понять?
— Живи, как живешь, но вмешиваться я в твою жизнь продолжу. Буду ее немного корректировать, чтоб у тебя не было проблем больше, чем ты можешь вынести.
— А как ты поймешь, что я могу вынести, а что нет?
— Я тебя уже достаточно знаю, чтоб это понять, — ответил Борис.
— И спрашивать о том, кто тебе на это право — бесполезно.
— Я сам взял это право. Оно все равно валялось никому не нужным. Так ведь?
Я вздохнула. Он был прав.
— Чего так вздыхаешь? — спросил Борис.
— Грустно.
— Почему?
— Чувствую себя одинокой, — призналась я.
— И никому не нужной?
— Как-то так, — ответила я.
— При этом я сижу рядом с тобой и готов вытирать тебе слезы. Но ты этого не замечаешь.
— У тебя корыстный интерес.
— Корыстный? — Борис рассмеялся. — Моя корысть заключается лишь в том, что ты мне нравишься.
Его ладонь легла мне на колено. Слегка его сжала. Я посмотрела на Бориса. Он выглядел невозмутимым. На губах играла улыбка. Довольная улыбка, которая почему-то раздражала. Мне показалось, что он был радовался сам себе. Ему кто-то позвонил. Борис ответил на звонок через наушники. Разговор был короткий.
— Интересно, — сказал Борис. — Все очень интересно.
— Ты о чем? — спросила я Бориса.
— Планы немного поменялись. Придется проведать твоего отца, — поворачивая на соседнюю улицу, ответил Борис.
— Могу узнать зачем? — спросила я.
— Красавица сделала свой выбор. Завтра приедет с детьми. Похоже, у тебя скоро появится мачеха.
Глава 19
Борис опять завел машину и поехал в сторону выезда из города. Во мне опять проснулось любопытство, которое могло побороть все что угодно.
— Ир, он тебя слишком сильно любит. Из-за этого может поставить свое счастье в угоду твоему капризу.
— Пусть я не считаю это моим капризом, но я понимаю о чем ты говоришь, поэтому и не хочу сегодня появляться перед ним в таком виде. Я все это понимаю, но мне все равно обидно. Такое ощущение, что меня предали.
— Сахарная девочка, ты слишком долго жила в тепличных условиях, — ответил Борис.
— Возможно, — согласилась я. — Но я не знаю, как на все это реагировать. Мне-то уже места в его жизни не будет.
— Будет. Ты никуда не денешься. Но любой нормальный человек понимает, когда надо ребенка отпустить в свободный полет и не мешать ему учиться встречный ветер класть под крыло, чтоб тот начал работать на полет, — ответил Борис. — Ты пока учишься летать.
— Папа всегда говорил, что мне надо учиться самой разбираться с жизнью. У меня это не получается. Я провалила экзамен.
— Экзамена пока еще не было. Это всего лишь первые уроки. А вот по поводу того, как реагировать, то я тебя научу. Ты должна улыбаться. Улыбайся, когда вокруг все рушится, а ты не знаешь, чего делать дальше. Никто не должен видеть растерянность на твоем лице. Тогда люди вокруг решат, что ты знаешь, чего нужно делать. Или ты их понимаешь и одобряешь. Ему сейчас нужно твое ободрение. Сам ведь не уверен, что поступает правильно.
— Откуда ты знаешь? — Догадываюсь.
— Странно, что люди ищут одобрения у кого-то. Я уже давно как-то не ищу. Делаю что хочу. Все равно не получу одобрения.
— Но при этом переживаешь, что семья разрушилась.
— Парадокс, — ответила я, размазывая слезы.
— В бардачке салфетки.
— Спасибо.
— Мелочи, — ответил Борис. — Это всего лишь мелочи.
Мы подъехали к квартире Бориса в поселке. Он не стал отправлять машину на стоянку при квартире-студии.
— Не боишься, что ее украдут?
— Завтра мне еще понадобится на ней поработать.
— Как знаешь, — ответила я.
Мы поднялись к нему в квартиру. Стоило мне зайти в комнату, как я увидела, как я увидела коробку с книгами.
— Что это?
— Книги. Выбирай, какая понравится.
— Чтоб потом поставить ее на полку? — спросила я, посмотрев на Бориса.
— Верно, — ответил Борис. — Книги, которые мы не прочитали, ставить на полки нельзя.