— Наши, — произнес тихо академик, бессильно опуская автомат стволом вниз. Его лицо озаряла вымученная улыбка.
V.
Луис и Стив, оставшиеся на поверхности вместе с русским, отошли от вентиляционной шахты немного в сторону и удобно расположились среди валунов. Зорко наблюдая за тем, чтобы русский не сбежал, они тихо радовались про себя тому, что им не пришлось лезть вслед за командиров в узкий и душный лаз, где их могли подстерегать различные неприятности, до которых «комми» всегда были горазды. Арнольд, тоже зябко озираясь вокруг, присел рядом с ними, кожей ощущая на себе их неприязненные взгляды. Минут сорок они так просидели, молча и периодически выглядывая из-за камней. Однако последние двадцать минут из установленного Роумэном срока ожидания прошли в нервозной атмосфере. Никаких признаков того, что операция по пленению или уничтожению русского конструктора проходит успешно, не проявлялось. Что творилось там, в подземельях тоже было неизвестно, так как никаких звуков на поверхности не было слышно. Это могло быть, как свидетельством успеха (но тогда почему никто из команды Роумэна так до сих пор и не вылез на поверхность), так и свидетельством полного провала операции. Оба охранника, как-то стали более суетливыми и все чаще поглядывали в сторону залива, где их ожидали эвакуационные плавсредства. Наконец, когда наступило отпущенное командиром время они, переговорив друг с другом по внутренней связи, пришли к единому мнению о том, что выполнение приказа — дело священное, а значит, его необходимо выполнить. Что же касается невыполнения задания по ликвидации яйцеголового русского, то они за это не в ответе, пусть с этим разбираются в больших кабинетах. Все, что от них зависело, они уже сделали. А зримым доказательством того, что они делали все правильно, пускай будет этот дрожащий от холода и страха предатель, что сейчас кидает на них свои просительные и жалкие взгляды. Они не скрывали своего презрения к нему, ибо предателей своего народа не любят нигде, как бы они не старались выслужиться перед своими новыми хозяевами. Придя к такому консенсусу, оба конвоира заметно повеселели. Они сделали приглашающе-повелительный жест дрожащему от страха за свое печальное, как уже всерьез представлялось Арнольду, будущее, и, взяв его в «коробочку» ускоренным шагом двинулись в сторону залива. Шептицкий же, напротив, от этого только прибодрился. Он по своей впечатлительной натуре рисовал в голове картины того, как они его бросят тут одного или же просто пристрелят, как уже использованный и ненужный материал. Но все оказалось совсем не так плохо. Его взяли с собой. И хоть он по-прежнему чувствует к себе их нескрываемую неприязнь, это его уже не столь сильно заботит, как пару минут назад. Шептицкий, несмотря на свою внутреннюю «гнилость», все-таки обладал некоторыми аналитическими способностями, а потому моментально понял мотивацию действий его конвоиров. Он был им необходим в качестве вещественного доказательства их добросовестной работы. А если там что и пошло не так, как планировалось ранее, то извините, все вопросы к тем, кто разрабатывал план этой операции. Хотя, если вдуматься, то операция была не такая уж и провальная. Уничтожена «летающая лаборатория», а значит, как минимум, в ближайшие месяцы Штатам не угрожает нападение с воздуха. И потом, еще неизвестно, удалось или нет уничтожить главного фигуранта этого дела. Возможно, то и удалось. А то, что на поверхность никто из участников операции к назначенному сроку не выбрался, то на это Господня воля. Штаты — страна большая и американские матери нарожают взамен погибших «котиков» других. Ну и что, что на Арлингтонском кладбище появится еще несколько десятков скромных надгробий над пустыми могилами? В любом случае — игра стоит свеч. А несколько десятков, хоть и элитных бойцов, потерянных в ходе боестолкновения, не такая уж большая плата за несколько лет спокойного существования «великого града на холме». Через некоторое время сюда налетят бомбардировщики с белыми звездами на фюзеляжах и доделают все, что не успели или не смогли сделать парни из «отдела специальных операций». А ему, Арнольду Шептицкому, нужно будет всего лишь подтвердить под присягой, что и он и все те, кто находился все это время рядом с ним четко и неукоснительно следовали разработанным планам. После всех утренних треволнений и отчаяния, охватившего его в последний час, Арнольд вновь уверовал в свою счастливую путеводную звезду.