При этих словах, оба делегата национальных меньшинств разом напряглись и выжидательно уставились на представителя закона и правопорядка. Тот, для усиления эффекта от предстоящего оглашения вердикта, выждал еще пару мгновений и сказал, как припечатал:
— Особыми полномочиями, выданными мне верховной властью на время действия чрезвычайного положения, объявляю вам свое волевое решение. Хоть и не участвовавшие напрямую в кровавой драме, но косвенно в ней замешанные и спровоцировавшие возникновение данной ситуации, господа Айрапетян, Илиев, Нисанов, а также ближайшие члены их семей подлежат немедленной высылке из страны сроком на пятьдесят лет. На выполнение решения дается 72 часа, начиная с 13.00 по местному времени, то есть с этой минуты, — отчеканил Околоков, мельком глянув на циферблат настенных часов.
— Как так?! Это произвол! Вы не имеете права! — разом загалдели, как два гусака, пылкие кавказские мачо. — Это незаконно, они граждане России! Граждан России нельзя депортировать!
— Они не только граждане России, но еще и граждане своих государств, — отмахнулся от них Околоков.
— Законом не запрещено иметь двойное гражданство! — опять чуть ли не хором возразили лидеры диаспор.
— А мы их высылаем не как российских, а как иностранных граждан, — не без ехидства заметил Владимир Александрович. — Все-все, господа! Решение уже принято и обжалованию не подлежит. Вас я более не задерживаю, но на прощание сделаю все-таки предостережение от необдуманных поступков. Если я, получу еще хоть одну жалобу от кого-либо на притеснения со стороны членов ваших диаспор, выразившееся в применении силы или просто в угрозах ее применения, то следующие репрессии коснутся уже непосредственно ваших персон. До свидания, господа.
Он нажал на кнопку с внутренней крышки стола и в дверях тут же материализовался секретарь — строгий и атлетически сложенный человек, явно владеющий приемами рукопашного боя.
— Ростислав Евгеньевич, — обратился он к нему, — проводите господ представителей к выходу. Да проследите там, чтобы они не устроили по дороге поножовщину.
Вставать, чтобы оказать уважение провожаемым визитерам, Околоков посчитал делом абсолютно ненужным, поэтому остался сидеть каменным монументом самому себе.
III.
Когда пребывающих в состоянии ступора «гостей» выпроводили из кабинета, из-за ширмы, кряхтя и отдуваясь, вылез Диктатор Всея Руси. Молча оседлав стул, который до него занимал Манукян, он приглашающим жестом указал министру на место против себя. Владимир Александрович также молча занял указанное ему место, приготовившись к обстоятельной беседе. Сложив руки на стол, Афанасьев пронаблюдал за тем, как осторожно, будто чего-то, опасаясь, хозяин кабинета примащивает свое седалище. Тяжко и протяжно вздохнув еще раз, Валерий Васильевич задал вопрос, не столько из желания получить информацию, сколько из области риторической философии:
— Ну, что Владимир Александрович, не удалось тебе примирить двух альфа-самцов?
— Не удалось, — коротко ответил полицейский. — Да я, собственно говоря, и не рассчитывал на какой-либо результат. Такие вопросы за столом околоточного надзирателя не решаются. Ко всему прочему, крови уже пролито меж ними немало, а через такую реку мост быстро не перекинешь.
— Строить мосты между этими, например, типчиками из дурной комедии «дель-Арте», не наша с вами забота. Пусть об этом болят головы в Баку и Ереване. А то опять влезем, разнимем, успокоим, удоволим на свой же счет, а потом они нас за нашу же доброту и предадут анафеме. Плавали-с — знаем.
— Что же тогда делать?! Криминогенная ситуация и так оставляет желать лучшего, а тут еще межэтнических конфликтов нам не хватало до кучи, — пожаловался Околоков.
— Вот я сюда за этим и приехал, чтобы узнать ваше мнение на данный счет и предложения по выходу из создавшейся нетерпимой обстановки. Я же по вашим глазам вижу, что этой темой вы озабочены уже продолжительное время. Следовательно, и наработки, хотя бы черновые, у вас уже имеются. Так поделитесь мыслями. Может в процессе беседы мы, и сможем нащупать правильный путь ее решения, — выразил осторожный оптимизм диктатор.
— Верно, товарищ Глава Высшего Военного Совета…
— Не на собрании, — поморщился Афанасьев, — поэтому давайте-ка без чинов и лести. Просто обменяемся мнениями.