Военно-политический зигзаг Карла XII явился для русского командования неожиданным и в то же время приятным сюрпризом. Петр был совершенно уверен, что король начнет свою летнюю кампанию 1706 г. на украинском направлении, в связи с чем он прибыл в Киев для организации обороны. Однако юный шведский стратег посчитал, что главной задачей в данных условиях будет не гонка за «Петровым воинством» по бескрайним просторам России, а завершение после Фрауштадта окончательного разгрома Августа II. Проведению в жизнь этого плана благоприятствовала и международная обстановка, существенно отличавшаяся от той, которая наблюдалась осенью 1705 г. После разгрома саксонских войск и отхода русских из Польши шведская армия превратилась в доминирующую военно-политическую силу в Центральной Европе. Поэтому ни морские державы, поглощенные борьбой с Францией, ни Австрия, переживавшая серьезные внутренние трудности, вызванные антиимперским восстанием в Венгрии под руководством князя Ракоци, были не в состоянии выступить на защиту Саксонии. В конце августа шведская армия вторглась в наследственные владения Августа II и без боя овладела Лейпцигом и Дрезденом. Политическим последствием военного поражения Саксонии явилась полная капитуляция Августа II, подписавшего 26 сентября унизительный Альтранштедтский мирный договор. Он отказывался от польской короны в пользу Лещинского, разрывал союзные отношения с Россией и обязывался содержать в течение всей зимы шведскую армию.
Русское командование, не зная о заключении мира, первоначально хранившемся в глубокой тайне, бросило в помощь Августу II корпус А. Д. Меншикова, который 29 октября 1706 г. в сражении при Калише наголову разбил войска шведского генерала А. Мардефельда. Однако этот тактический успех уже не мог изменить позицию Августа II, который в ноябре заявил В. Л. Долгорукому, что «невозможно мне Саксонию допустить до крайнего разорения, а избавить ее от этого не вижу другого способа, как заключить мир со шведами и отказаться от Польши с целью выпроводить Карла из Саксонии». Однако мир не спас экскороля от разорения Оккупация обошлась Саксонии в астрономическую сумму 35 млн рейхсталеров, что прямым образом отразилось на ее экономическом и военном потенциале.
Выход из войны Саксонии резко ухудшил общее стратегическое положение России. Теперь, по словам Петра, «сия война над нами одними осталась». Понимая, что следующий удар Карла XII обрушится на Россию, он начинает беспрецедентную дипломатическую борьбу с целью предотвращения шведского вторжения. И велась она с учетом европейской политической системы, которая сложилась после Альтранштедтского мира и представляла из себя, по образному выражению Петра, «как облака по штормам в метании бывают, и которым ветром прогнаны и носимы будут, то время покажет». Эта особенность международных отношений в Европе на исходе 1706 г. придала деятельности русской дипломатии разносторонний характер.
Вторжение в Саксонию и Силезию Карла XII, бесцеремонно нарушившего целую систему договоров о нейтралитете и мире в имперских землях, вызвало резкий протест со стороны держав Великого союза. Его политические деятели не сомневались в том, что эта акция совершена Швецией с полного согласия Франции, которая бурно аплодировала Карлу XII. Положение держав Великого союза усугублялось еще и тем, что в начале 1707 г. трения между Австрией и Швецией вылились во взрывоопасный конфликт из-за статуса силезских протестантов, которых взял под свою защиту Карл XII. Дело дошло до того, что король отозвал шведских представителей из Вены и стал концентрировать свои войска на границе с Богемией. Противостоять военно-политическому нажиму Швеции император не мог, так как его вооруженные силы были заняты на французском и венгерском фронтах. Нельзя было рассчитывать и на союзников, не располагавших крупными сухопутными соединениями в Центральной Европе. О настроениях, которые охватили Вену, Петр впоследствии писал, что «в бытность короля шведского в Саксонии цесарский двор в немалом страхе обретался». В Москве, по-видимому, были уверены в неизбежности австро-шведского конфликта. «Дай боже, чтобы это было правдой», — писал царь Ф. М. Апраксину по поводу известий о планах Карла XII вторгнуться в пределы Империи. В связи с этим русское правительство начало зондировать почву по вопросу вступления России в Великий союз.
В идее слияния Северной войны с войной за Испанское наследство, что с неизбежностью вовлекло бы в борьбу с Карлом XII Великий союз, Россию, Данию, Саксонию, Польшу и Пруссию, царь видел возможность военного решения шведской проблемы в кратчайшие сроки. Но в большей степени он рассчитывал на то, что сам факт присоединения России к антифранцузской коалиции парализует военную активность Швеции и заставит ее сесть за стол переговоров. В начале 1706 г. в беседе с голландским послом в России Петр заявил, что «если благодаря посредничеству высоких союзников, король шведский склонится к миру, то я отдам в распоряжение союзников против общего врага 30 тысяч моего лучшего войска». Аналогичные предложения, правда, в более скрытой форме, были сделаны и Витворту.