В октябре празднества завершились торжественной церемонией преподнесения Сенатом Петру титула Отца Отечества и Императора Всероссийского. Отмечая личные заслуги Петра в деле превращения России в подлинно европейскую державу, старейший член Сената канцлер Г. И. Головкин указал, что «токмо единые Вашими неусыпными трудами и руковождением мы, Ваши верные поданные, из тьмы неведения на феатр славы всего света из небытия в бытие произведены, и в общество политичных народов присовокуплены».
В ответной речи Петр выразил удовлетворение итогами Северной войны, указав при этом на необходимость и в дальнейшем крепить оборону страны, «дабы с нами не так сталось, как с монархиею греческою». Далее он призвал активно использовать утверждение России в Прибалтике для ее экономического развития и в «совершенство привесть авантажи, которые чрез отворения купечества с чужестранными землями вне и внутрь представляются, дабы народ чрез то облегчение иметь мог».
Итак, последний период Северной войны явился временем острой борьбы русской дипломатии за достижение победоносного мира, главным препятствием на пути к которому явилась антирусская политика Англии. Враждебно относясь к утверждению России в Прибалтике, она добилась раскола Северного союза, срыва Аландского конгресса и попыталась сколотить широкую коалицию с целью лишить Россию плодов ее побед, завоеванных ценой громадных усилий и жертв, принесенных русским народом. В этой обстановке деятельность русской дипломатии была всецело подчинена задаче сорвать планы британских правящих кругов и предотвратить выступление против России европейских держав. Русская дипломатия исключительно умело использовала для этого войну Испании против Англии, Франции, Австрии. В стремлении противопоставить Испанию Тройственному союзу и в практической реализации этой идеи наиболее ярко проявилась широта стратегического мышления Петра как великого государственного деятеля. Привлечение Испании на сторону России в наиболее сложный и напряженный период ее борьбы с англо-шведским блоком явилось крупным успехом русской дипломатии, что во многом предопределило провал антирусских планов английского правительства.
Существенную роль в этом сыграла и гибкая политика правительства Петра по отношению к тем странам, которые Англия намеревалась направить против России. Удачно используя противоречия между западноевропейскими державами, русская дипломатия смогла нейтрализовать большинство из них, оставив, таким образом, Англию в полном одиночестве решать проблему «умиротворения» России, что было ей явно не по силам.
В своей деятельности русская дипломатия опиралась на успехи молодого балтийского флота и армии. Блестящая победа при Гренгаме и десанты 1719, 1720 и 1721 гг. окончательно подорвали возможность Швеции к сопротивлению и показали неспособность английского флота изменить исход Северной войны.
Доверившись посулам английской дипломатии, Швеция получила лишь три года войны на собственной территории, принесшие шведскому народу неисчерпаемые страдания и разорения. Надежды же правящих кругов Швеции ценой уступки Георгу I Вердена и Бремена вернуть прежние владения на востоке рухнули Брошенная затем Англией на произвол судьбы, Швеция уже не имела иного выхода, как принять условия мира, продиктованные ей Россией
Глава III
Россия и европейская, международная политика после Ништадтского мира 1721–1725 гг.
Историческая победа русского народа в Северной войне знаменовала собой выполнение самой важной задачи внешней политики, стоявшей перед Русским государством на протяжении нескольких веков. Утверждение России на берегах Балтики открыло широкие перспективы для дальнейшего экономического, политического и культурного развития страны, внесло коренные изменения в международное положение России, ставшей в результате Северной войны великой европейской державой. Кампредон, представлявший с 1721 г. интересы Франции в России, писал, что военное превосходство России на Балтике является подавляющим и «при малейшей демонстрации его (Петра. — В. Б.) флота, при первом движении его войск ни шведская, ни прусская, ни польская корона не осмелятся ни сделать враждебного ему движения, ни шевельнуть с места свои войска. Он один из всех государей в состоянии заставить уважать свой флаг». Суммируя эти наблюдения, французский дипломат приходит к выводу, что теперь Россия является «одной из главнейших держав в Европе».
После Ништадтского мира экономические и военно-политические интересы России на Балтике, Каспийском, Черном морях и восточноевропейском регионе определили основные линии внешнеполитического курса русского правительства. При всем их разнообразии и пространственной изолированности эти проблемы были взаимосвязаны, ибо разрешались они в рамках единой европейской системы государства. Стремительно ворвавшись на авансцену континентальной политики, Россия стала деятельной участницей европейского сообщества. Ее превращение в субъект общеевропейской международной политики, обладавший высокой инфлуирующей способностью, заставил другие державы включать «русский фактор» в собственные внешнеполитические программы. Поэтому любые локальные акции русского правительства в отношении Швеции, Польши, Турции и Ирана вызывали немедленную реакцию в столицах западноевропейских держав, это немедленно сказывалось на состоянии отношений России с Австрией, Англией, Францией, Данией и Пруссией. Все это заставляло русскую дипломатию учитывать весь комплекс взаимосвязей в международных отношениях и моделировать многовариантную возможность их изменения при реализации своих внешнеполитических планов.