«Настоящая фактическая власть в Финляндии, – писал в мае 1919 г. из Гельсингфорса представитель Колчака, – была не правительство, не Маннергейм, а общественный союз егерей. Эти егеря – это финляндцы, служившие во время войны в германских войсках; до сих пор они следуют директивам из Германии»[171]. Впрочем, дело не сводилось к немецкому руководству. Стоявшие у власти националисты ненавидели своего соседа и вполне самостоятельно и упорно враждебно относились к любой России. Их отношение не изменилось и когда был установлен мир на границе[172], но позиции сторонников войны в Хельсинки после провала вторжения в Карелию резко ослабли.
Надежд на поддержку «белого дела» из Финляндии не было никаких[173]. Сам Маннергейм считал необходимым оказать помощь белому движению, но правительство, состоявшее из социал-демократов, было против этого. Во всяком случае, до того, как вожди белых признают независимость Финляндии[174]. А те, в свою очередь, не торопились сделать это: в июле против соглашения Юденича с финским правительством на основе признания независимости Финляндии выступил Колчак[175], в августе 1919 года против участия финнов в Гражданской войне в России высказался и Деникин[176]. Со своей стороны, бывшее Великое Княжество еще не стабилизировалось после окончания гражданской войны 1918 года и весьма зависело от внешних сил, которые активизировались по мере успехов наступления белых на Петроград. В Койвисто (совр. Приморск, Ленинградская обл.) базировались корабли британского флота, действовавшие против Кронштадта[177].
23 октября руководство Финляндии сформулировало свои претензии к РСФСР: признание независимости, право на занятие войсками железной дороги от Белоострова до Петрограда (то есть фактически всей Финляндской железной дороги), передача Печенги и части Карелии[178]. Президент объяснял это необходимостью учитывать интересы широких кругов в сейме[179]. Осенью 1919 года финским националистам удалось преуспеть и, по словам лидера коммунистов Отто-Вильгельма Куусинена, «значительные слои населения Финляндии были охвачены шовинистическим угаром…»[180] В это время в Хельсинки стали формировать «правительства» тех территорий, которые хотели бы присоединить[181]. Положение Советской России оставалось очень сложным.
В этих обстоятельствах продолжались переговоры с Польшей об условиях мира. Польская делегация демонстрировала вседозволенность – у Москвы не было выбора. «Состояние Советской России было таково, – гласил отчет Полевого штаба РККА, – что мы заинтересованы были в водворении мира на Западе и в первую голову с Польшей, хотя бы ценой огромных уступок»[182]. Главнокомандующий С.С. Каменев признавал, что нет другого способа быстро оказать помощь Южному фронту, как только допустив «временное ослабление Западного фронта»[183]. Поляки понимали это и убеждали, что территориальные уступки дадут возможность Москве сосредоточить силы против Юденича и Деникина. В ноябре 1919 года Верховный Совет Антанты определил восточные границы Польши – в целом они должны были проходить по границам бывшего Царства Польского.
Деникин надеялся на создание единого фронта с поляками. Эти надежды оказались ошибочны. Попытки договориться закончились неудачей[184]. Зато договориться удалось противникам генерала, и эта политика позволила советскому командованию осенью 1919 года сосредоточить против Деникина значительные силы. Если у Деникина в середине октября имелось 63 800 штыков и 48 800 сабель при 542 орудиях и 2 326 пулеметах, то против него было собрано 160 тыс. штыков и 26 тыс. сабель при 1 тыс. орудий и 4,5 тыс. пулеметов[185]. К 20 октября кризис на московском направлении был преодолен, войска Деникина потерпели поражение и оставили Орел[186]. Потери Добровольческой армии достигали 50 %. Она отходила с тяжелыми оборонительными боями, контроль над тылом был утерян[187].
171
Колчак и Финляндия (Копия письма адм. Пилкина на имя контр-адм. Смирнова от 24 (11) мая 1919 г.) // Красный архив (далее КА). М.; Л., 1929. Т. 2 (33). С. 109.
173
Колчак и Финляндия (Копия письма адм. Пилкина на имя контр-адм. Смирнова от 24 (11) мая 1919 г.) // КА. М.; Л., 1929. Т. 2 (33). С. 110.
175
Колчак и Финляндия (Секретная телеграмма министра ин. дел на имя вр. управляющего мин. ин. дел Сукина от 29 июля 1919 г.) // КА. М.; Л., 1929. Т. 2 (33). С. 142.
176
Колчак и Финляндия (Секретная телеграмма ген. Деникина адм. Колчаку из Таганрога от 20 августа 1919 г.) // КА. М.; Л., 1929. Т. 2 (33). С. 144.
177
Виховайнен Т. Отношения Финляндии и России (Советского Союза), 1917–1944 // РСб. М., 2013. Т. 17. Финляндия и Россия. Ответственный составитель Антти Куяла (Финляндия). С. 240.
178
Маргулиес М.С. Год Интервенции. Берлин, 1923. Кн. 3. (сентябрь 1919 – декабрь 1920.). С. 68.
180
Куусинен О.В. Финляндия без маски // Избранные произведения (1918–1964). М., 1966. С. 214.
182
Секретно. На правах рукописи. Отчет об операциях Красной Армии за период с 1/XII-1919 г. по 25/XI-1920 г. Составлено Полевым штабом РВСР к 8-му съезду Советов. Декабрь 1920 года. М., 1920. С. 11.
183
Каменев С.С. Доклад Главкома С.С. Каменева в Реввоенсовет Республики о планах борьбы с Деникиным. Сентябрь. 1919 г. // Записки о Гражданской войне и военном строительстве. М., 1963. С. 49.
186
Приказы армиям фронта о наступлении на Курск. 20 октября 1919 г. Серпухов // Директивы командования фронтов Красной армии (1917–1922). М., 1972. Т. 2. Март 1919 г. – апрель 1920 г. С. 360.