26 апреля против примерно 36 тыс. поляков и 4 тыс. петлюровцев Юго-Западный фронт имел 13 тыс. штыков и 2 тыс. сабель[318]. Польский враг имел преимущество в силах и технике, был хорошо снабжен боеприпасами. Поначалу Пилсудский получил поддержку на Украине, но она была временной и неполной. Еще две галицийские бригады остались верными советской власти, а перешедших на сторону интервентов ждало суровое разочарование относительно будущего их земель, переданных Петлюрой под власть Пилсудского. Что касается Белоруссии, то поведение поляков было лучше всего описано представителем оккупантов: «Наша армия – юная по годам службы – постепенно усваивает психологию старого солдата, что раз он несет военную службу, то все под его началом, и она вершит реквизиции и насилия над населением, которого не знает, которому не сочувствует, которое считает чуждым»[319]. Белорусы убедились в правоте простой истины: «Польша – это паны»[320]. Соответственной была и реакция. Контрразведка 4-й польской армии докладывала в Варшаву: «В результате вся Минщина покрыта сетью боевых групп и в лесах растут вооруженные партизанские отряды»[321].
Советская дипломатия вела переговоры о заключении мира с Латвией и перемирия с Финляндией, оставался совершенно неясным вопрос об отношениях с Румынией, оккупировавшей Бессарабию (совр. Молдавия и частично Украина). Дальнейшее поведение Бухареста было непредсказуемо, что не могло не учитывать командование Красной Армии[322]. Впрочем, то же самое можно было сказать и о Финляндии, где сильны были претензии на Восточную Карелию и Печенгу[323]. До заключения перемирия 7-я армия должна была находиться в состоянии повышенной готовности и охранять фронт от Ладожского озера до Ледовитого океана[324].
29 апреля ВЦИК известил граждан России о том, что началась война с Польшей: «Войска польских помещиков и капиталистов захватили Житомир и угрожают Киеву. При содействии своего наемника Петлюры и при помощи французского золота польские белогвардейцы вовлекли в измену галицийские части, которые несколько месяцев тому назад перешли на сторону Советской власти. Господствующие в Польше классы отвечают на открытые и честные мирные предложения Советской России бесчестной попыткой захвата Правобережной Украины. Мало того: польское правительство открыто говорит о своем намерении захватить всю Украину, чтобы передать ее петлюровской директории. Правительство Пилсудского идет по стопам Гогенцоллерна, который вводил в Украину войска под видом помощи Киевской раде. Кровожадное насилие дополняется отвратительным маскарадом. Одновременно с этим буржуазная польская пресса требует захвата всех тех земель, которые принадлежали Польше 150 лет тому назад – почти до Смоленска»[325]. ВЦИК призывал к единству во имя защиты страны и завоеваний революции и в том числе к единству с польским пролетариатом и крестьянством, которые создадут «независимую рабоче-крестьянскую Польшу»[326].
Но до победы советской власти было еще очень далеко, а в мае 1920 г. польские успехи провоцировали аппетит несостоявшихся союзников Варшавы. Переговоры о мире сразу же затянулись. Дипломатия лимитрофов немедленно начала поднимать планку своих условий. В столицах новых государств надеялись поживиться в случае победы армий Пилсудского[327]. О польских аппетитах можно судить по проекту экономического соглашения между польским и петлюровским правительствами, составленному 1 мая 1920 г. Польша должна была получить возможность использования железных дорог, ей планировалось предоставить многочисленные концессии, аренды пристаней в Херсоне, Одессе и Николаеве сроком на 99 лет и т. п[328]. Польская Ставка все больше поддавалась иллюзорным конструкциям будущего мира. 7 мая был взят Киев. Красная Армия не обороняла город, войска перешли на левый берег Днепра. Авангард противника въехал в центр столицы Украины на трамвае. Это был успех, но он не сопровождался серьезными поражениями отступавших и ничуть не улучшил положения наступавших. Скорее наоборот, они растянули свои коммуникации стали уязвимее. Вытянутые в нитку по фронту, они нигде не были достаточно сильны для обороны. Тем не менее ожидания дальнейших успехов были велики. Командовавший польскими армиями Пилсудский был доволен достигнутыми результатами и явно переоценил возможности своих сил[329]. Наступавшие изымали продовольствие и фураж, широко практиковали карательные акции против сопротивлявшихся «освобождению» крестьян и погромы еврейского населения[330].
318
Доклад командования Юго-Западного фронта Главкому об обстановке на фронте в связи с нападением буржуазно-помещичьей Польши. 26 апреля 1920 г. Харьков // Директивы командования фронтов Красной армии (1917–1922). М., 1974. Т. 3. Апрель 1920 г. – 1922. С. 139.
319
1920 г., апреля 1920 г., Варшава. Из рапорта II отдела командования 4-й армии главному командованию польской армии о враждебном отношении белорусского населения к польским оккупационным властям // Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1965. Т. 3. Апрель 1920 г. – март 1921 г. С. 19.
324
Директива войскам 7 армии об обеспечении границы с Финляндией. 21 апреля 1920 г. // Директивы командования фронтов Красной армии (1917–1922). М., 1974. Т. 3. Апрель 1920 г. – 1922. С. 19–21.
325
29 апреля. Обращение ВЦИК и СНК «Ко всем рабочим, крестьянам и честным гражданам России» в связи с нападением Польши на Советскую Россию // Декреты Советской власти. М., 1976. Т. 8. Апрель-май 1920 г. С. 121.
327
Шапошников Б.М. На Висле… С. 10; История Гражданской войны в СССР. М., 1960. Т. 5. Конец иностранной военной интервенции и гражданской войны в СССР. Ликвидация последних очагов контрреволюции (февраль 1920 г. – октябрь 1922 г.). С. 63.
328
1920 г., мая 1 1920 г., Варшава. Проект временного экономического соглашения между польским правительством и правительством Петлюры // Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1965. Т. 3. Апрель 1920 г. – март 1921 г. С. 33–36.