6. Когда вследствие этого они заметили, что сами не возымели никакого успеха ни в войне, ни в выборе королей, они еще раз вооружились упреками и перед понтификом обвинили [Генриха] во многих других и нечестивых преступлениях[524]: что он убил христианнейших королей, которых они сами создали не без участия апостолической власти, в то время как за свое преступление он оказался низвергнут из королевского достоинства, то королевство с помощью кровопролития захватил, огнем, грабежом, оружием все опустошил, и свою тиранию против церкви и государства всеми способами применил.
За эти преступления, что ему самому они подбрасывали, понтифик вторично обременил короля отлучением от церкви[525], но это отлучение не имело большого веса, так как было видно, что оно явлено не из благоразумия, но из произвола, не из любви, но из ненависти. Когда же король увидел, что понтифик стремится к тому, чтобы лишить его королевства, что он не получил бы удовлетворения от его подчинения иным способом, если бы он не потерял королевство, вынужденный от покорности к мятежу, от смирения к высокомерию возвратиться, готовился устроить понтифику то, что понтифик ему самому вознамерился устроить.
Оставь, прошу, славный король, откажись от того усилия, что для свержения главы церкви с его высоты предпринимаешь ты и становишься виновным в возобновлении насилия. Счастлив терпящий несправедливость, но не воздающий преступлением. Таким образом, король искал причины и поводы, как бы его изгнать, и измыслил то, что прежде он незаконно воссел на римский престол, ввиду того, что отрицал, что хотел приблизиться к нему из честолюбия еще при жизни своего предшественника[526], в то время как был архидьяконом. Истина была ли это или ложь – об этом узнал я мало. Одни это признавали [за правду], другие говорили как о вымысле и обе стороны приводили в качестве аргумента Рим: эти говорили, что Рим – господин мира, никогда не потерпел бы такого греха; те же говорили, что Рим невольник алчности и легко допустил бы за деньги любой грех. Для меня этот вопрос остается нерешенным, ибо я не могу защищать, а с неуверенностью не отваживаюсь утверждать.
В то время король шел на Рим с войском[527], сокрушая на пути каждого, кто сопротивлялся. Он взял замки, смирил мятеж, сломил упорство, уничтожил партии. Но его приход, который возбужденный Рим должен был встретить почестями, готовился встретить оружием, – также как когда Альпы перешел пуниец Ганнибал[528], – и своему королю, словно врагу ворота закрывал. Отчего король, движимый справедливым негодованием, обложил город осадой, как того требовало дело, и как [жители] запретили ему вход, так он запретил им выход. Он отправил людей в окрестности, чтобы они разрушали замки, разоряли города, расхищали добро и причинил ущерб провинции извне, за то, что Рим заперся изнутри. За пределами города война, а внутри был страх. Везде появлялись осадные машины: здесь стену пробивал таран, там воин по лестнице взойти на нее пытался. Те, кто в городе находились, бросали против них стрелы, камни, горящие колья и огонь, изредка выходя, лицом к лицу сражались. С каждой стороны бились мужественно, так как этих дело, а тех опасность отважными сделала.
Однажды, когда войско с обеих сторон утомленное сражением и зноем, около полудня предавалось сну, и дозорный не бодрствовал, как захотела фортуна, один из последних щитоносцев подошел к стене, чтобы собрать стрелы. И, когда поднявшись и напрягая слух, понял, что внутри никого нет, – ибо стена и укрепление казалось пустым, – при помощи твердости духа и подвижности тела руками и ногами стал взбираться вверх, пока, наконец, не охватил вершину стены. После того как, обведя глазами вокруг, никого не увидел, находясь между надеждой и страхом, движениями всего тела подавал знак сотоварищам и едва удерживался от крика, когда они поздно заметили знак. Тогда они поспешили, схватив оружие и лестницы, быстро, как говорят, на упомянутую стену поднялись и после того как взяли город, запоздавших защитников перебили, схватили, в бегство обратили[529].
526
Папа Александр II (1061-1073), при котором Григорий был фактическим руководителем римской курии в ранге кардинала-архидьякона.
527
Война в Северной и Средней Италии продолжалась с 1081 по 1084 год. В этот период войска Генриха IV неоднократно осаждали Рим.
528
Имеется ввиду вторжение в Италию карфагенского полководца Ганнибала во время Второй пунической войны между Карфагеном и Римом (218-201 год до нашей эры).
529
В результате этого штурма (3 июня 1083) был взят так называемый город Льва IV, однако успех не был развит из-за перспективы разрешения конфликта между папой и королем на церковном синоде; остальная часть Рима капитулировала 21 марта 1084 года.