Как-то вот она это так сказала, что даже я прекратил, хотя ничего не делал. Тон абсолютного контроля – надо бы научиться, пригодится на лекциях.
- Этот…этот… - промычал Туриц, багровея все больше. – Он и она…
И тыкнул пальцем в Викторию.
- А ты что, собрался держать ее взаперти, пока не состарится? – презрительно фыркнула его жена. – У всех ее сверстниц уже по пять кавалеров сменилось, а к нам разве кто-нибудь ходит? Ну-ка? Кому нужна девчонка, которая слушается папашу и шага не может без него ступить? Наконец-то выискался хоть один – заметь, приличный и даже не гик – а ты и его пытаешься спугнуть? Добрый вечер, Эрик. Проходите, пожалуйста.
Я даже не сразу понял, что она обращается ко мне – все сказанное до этого было, очевидно, повторением уже многократно говоренного. Уши Тори пылали, и за это я любил ее еще больше.
- Спасибо, к сожалению, сильно задержаться не могу. Сейчас мы были дома у Глэдис – матери Эммы. Она… - я запнулся. – она очень больна, пришлось вызвать ей скорую. Сейчас она без сознания и мне очень нужна помощь вашей дочери. Я пытался попасть к Эмме сам – ничего не вышло. Теперь, когда ее мать в больнице, шансов почти не осталось – может быть, вы разрешите ей…
- Вот мразь какая! -взревел Туриц, наступая. – Тебе она что, подстилка для путешествия?!
- Прекрати, Мартин. Я отношусь к Эмме без особой любви, Эрик, а вы и вовсе ее никогда не видели – но, подозреваю, это связано с арестом Павла.
- Да, это так. Я собираюсь доказать его невиновность.
- Как надолго вы хотите взять Викторию с собой? У нее ведь учеба, которую не стоит пропускать даже ради свиданий.
Я задумался – она была права. Тем более, не слишком хотел, чтобы Тори видела как…
- Мне пришлют задания по почти, мам, - пожала плечами Тори. – Семестр начался не так давно, и я…
- Ты что думаешь, я тебя отпущу вот так..
- Мне уже девятнадцать, папа, - тихо возразила Тори. – И я уже ездила в столицу, если ты забыл.
- Я все равно…
- Вот именно, все равно, - подытожила Вера Ларие. – Постарайся не задерживаться дольше, чем на два дня. И если планируешь поступать в университет, воспользуйся новыми связями.
Она выразительно стрельнула в меня глазами, я кивнул.
- Само собой, я передам Тори все материалы. Хотя ей поступать только через полтора года..
- Это неважно. При большом желании, здешний колледж можно закончить экстерном.
У меня возникло нехорошее ощущение, что мне попросту всучивают Викторию, словно породистую кобылку. Не то чтобы я сильно возражал – но натиск миссис Ларие выходил за рамки материнской заботы о единственном чаде.
- Я буду готова через пятнадцать минут, - Тори взлетела по лестнице.
Я остался в гостиной между супругами, словно на линии фронта. Они казались настолько утомленными друг другом, что хотелось дать им развод немедленно – лишь бы разрядить обстановку. Возможно, именно поэтому миссис Ларие так торопила Тори с отъездом – без дочери у нее не будет ни единого повода продолжить жить с мужем. Однажды он проснется, вытащит из холодильника новую банку пива для опохмела, закусит бутербродом и только в ванной комнате, кое-как проснувшись, обнаружит, что дом опустел.
Любил ли он жену? Когда живешь вместе столько лет, ругаешься, миришься, спишь в отдельной комнате – на такой вопрос сложно ответить. Брак становится частью интерьера – ты знаешь, что придя домой, обнаружишь на преждем месте телевизор, диван и жену. Примерно в таком порядке, в лучшем случае. Но однажды она уйдет – и обстановка станет неполной, образ – незаконченным и жизнь – разрезанной на до и после.
Мне стало жалко Мартина Турица.
Моя малышка не подвела – действительно через пятнадцать минут я уже нес за ней вместительную сумку на автобусную остановку. Госпожа Ларие попросила у меня номер телефона и домашний адрес, и я с радостью предоставил ей все необходимые данные, даже дал номер моих родителей. До отхода вечернего поезда оставался час; мы легко добрались до вокзала в полупустом автобусе, купили билеты – я ощущал неземное блаженство, снова владея кредиткой и мобильником – и сели прямо на платформе, не обращая внимания на накрапывающий дождь. Я закутал Тори в свою куртку и прижимал к себе, чувствуя как бьется ее сердце где-то рядом с моим.
Говорят, все это выдумки слезливых поэтов. Неправда.
Виктория оказалась гораздо смелее, чем я мог ожидать – отправиться со мной в столицу, едва знакомым человеком, чтобы помочь подруге, которую она, очевидно, попреки фактам считала невиновной. Я не собирался платить ей неискренностью.
- Тори…
- М?
- Ты ведь знаешь Эмму с детства?