Милый диалог. Я не стал пытаться восстановить отношения, у меня и так было о чем подумать.
Я внезапно вспомнил, как впервые ее увидел. Это было утром, на платформе – мы с Диком только что сошли с поезда. И почему, почему, почему мне с тех пор ни разу не пришел в голову вопрос – а откуда ехала сама Виктория?
Она ехала из столицы, вот откуда. Она даже упомянула об этом при родителях. Ехала, убив Робинсона…
Голова раскалывалась, болело в груди.
Я принял таблетку анальгина, сам не зная зачем. Лекарствами подобное не лечится.
Теперь я понимал, что должен освободить Эмму. Все, что рассказала Тори, наверняка вранье – Эмму держат там взаперти, ее нужно вытащить. Накачали наркотиками, надеюсь, бедняжка там вообще еще жива. Но почему Тори сама так активно рвется освобождать подругу? Может быть, надеется, что нас убьют?
Я машинально переоделся, проверил ключи, выключил звук у мобильника. Кошелек на месте, удостоверение личности пускай остается дома.
Виктория ждала меня у двери: вся собранная, неприступная и далекая. Я не сделал попытки приблизиться – открыл дверь, пропустил ее вперед, запер замок.
- Выйдем на одну остановку раньше, пройдемся пешком.
Она кивнула, не оборачиваясь.
Если она все врала… если она все врала…
Я остановился, в голову ударила кровь.
Она могла соврать и про Дика.
Она могла видеть его.
А если видела – то выдала.
Глава 22. Погоня в ночи
Меня охватил животный, прямо-таки леденящий страх.
- Слушай, Тори…
Она повернулась, глядя на меня и не видя. Все ее мысли были далеко.
- Тори, я думаю, нам не стоит сейчас.
- Не стоит что?
Пришлось обойти ее и загородить лестницу, иначе мое блеяние даже не достигло бы ее слуха.
- Тори, сегодня не стоит никуда идти. Мне трудно это объяснить, и я сам дурак, что не сказал раньше, дома – но нам действительно не стоит это начинать.
Скажите, я начал сюсюкать с убийцей – и будете правы. Но у меня в буквальном смысле подкашивались колени – я чувствовал ловушку каждой клеткой своего тела и по наивности полагал, что подождав до завтра, или хотя бы до утра, сведу угрозу к минимуму.
- Что значит не стоит?
От нее ласковости не осталось и следа. Она, конечно, не знала, что я читал ее переписку – но любая отвергнутая девушка не может не чувствовать злости. Даже если она приставала ко мне, следуя плану – в чем я не сомневался.
- Тори, послушай, - я схватился за перила мокрыми от пота руками. – Ты только сегодня была там. Это могло насторожить… кого угодно. Они могут следить сегодня за Эммой сильнее обычного. Это безумие – надеяться, что ворота на кухне будут закрыты неплотно! Тори, мы не должны так рисковать.. Завтра мы обратимся в полицию, скажем, что Эмму там удерживают против ее воли и против желания ее матери. Туда нагрянут с проверкой, обязательно. Мы не должны совершать преступление, вламываясь в клинику, только ради того, чтобы сделать это сегодня. Ведь завтра тоже будет день, правда?
- Ты просто боишься, - на меня повеяло холодом. – Боишься обделаться, верно?
Я ошеломленно смотрел на нее, словно баран.
- Тебе наплевать и на Эмму, и на меня. Тебя волнует кто угодно – даже этот уголовник Крамен – только не мы! Думаешь, тебя подстрелят, как свинью? Ты прав – так и будет! Пропусти.
- Тори…
Я не знал, что еще сказать. Всеми силами хотел вызвать в себе презрение, но не получалось – мне было ее жалко. Выросшая между матерью-боссом и отцом-подкаблучником, вынужденная приспосабливаться к обоим – то есть быть сильной и послушной одновременно, она не слишком-то понимала, что такого плохого делает. Ее окружали в течение всей жизни не мужчины – а лишь жалкое их подобие, которое, по ее пониманию, и пристрелить не жалко.
Она, конечно, заблуждалась. Но я ее понимал.
- Пропусти, я сказала. Времени в обрез.
Действительно – я глянул на часы – оставалось немногим более часа. Если я хочу предупредить Управление, да еще и…
На мое мужское достоинство обрушился удар, от которого я скрючился, выпустил перила и, оступившись, с размаху сел на ступени. Тори пробежала мимо меня, легко касаясь лестницы носочками кроссовок. Через минуту хлопнула входная дверь – я по-прежнему сидел сжавшись в комок, из глаз текли слезы боли.
За что?!
Впрочем, это неправильный вопрос. Сейчас надо открыть квартиру, вымыться, заварить чаю…
Но там Дик.
Я ведь даже не написал записку, хотя собирался. Единственный шанс наконец-то поступить правильно…
Я начинал завидовать Виктории. У меня была благополучная семья, спокойное детство и учеба, никаких проблем с девушкам – до нынешнего времени – но в ней чувствовалось столько решимости и такая уверенность в собственной правоте…