Даже не так – уверенность, что она должна так поступить и никак иначе.
У меня же обычно хватало решимости только на том, чтобы кинуть очередную подружку. Все получалось само собой – я, вопреки обыкновению, не приносил домой очередного букета. Чаще всего этот проступок проходил незамеченным. Тогда я отказывался встретить ее после работы или учебы без какой-то причины. Потом говорил, что многое в наших характерах не сходится, что притирка – если таковая будет – потребуется очень серьезная. Потом перечислял пару-тройку самых серьезных ее недостатков – а я был мастер находить эти недостатки, вроде оставленных в раковине волос или налитой на пол воды. Любимый конек – забытая в ванной прокладка: здесь я распалялся до предела, изображая праведный гнев. Девушки не выдерживали и сбегали, обычно в слезах.
Я чувствовал себя победителем и начинал охоту за новой пассией.
Бетон застудил мне задницу – пришлось, охая, подняться и прислониться к двери собственной квартиры. Потом я открыл ее, ввалился в дом и проверил вещи, привезенные из Мелахи.
Пистолет, найденный в доме Глэдис, пропал.
Я бросился в комнату, открыл оставленный Тори ноутбук. Несмотря на всю важность информации, она не могла взять с собой такую тяжесть, тем более избежав моих вопросов. На взлом пароля ушло менее десяти минут – этому меня научил Джош, за что ему большое спасибо. Я быстренько скопировал всю переписку с доктором Рипл на флешку и как следует спрятал на кухне, в днище кофемашины.
Я мог считать, что мы квиты.
Набросил куртку, еще раз все проверил. Набросал на листочке бумаги короткую записку, сунул в карман. По лестнице не пошел, предпочел спуститься на лифте.
Тори, само собой, спешила. Но в ночной столице у нее не было никаких шансов против такси.
Шофер встретил меня, стоило выйти из подъезда. И плевать на двойные тарифы.
Машина везла меня по ночной столице по тихим, неизвестным улочкам – я и забыл, когда последний раз просто гулял по прилежащим районам. Рабочий день отнимал все светлое время в сутках – я добирался домой на автобусе или метро, заходил в супермаркет пару раз в неделю и тут же шел домой. Не то, чтобы я был домоседом – писатель не может не испытывать тягу к природе, одиночеству, ощущению единства со вселенной – но мои маршруты пролегали в иных, более беспокойных частях города. Я искал яркие типажи – вполне возможно, когда вся эта история кончится, мне захочется чего-то более мирного. Поиск ярких типажей завел меня слишком далеко.
Мимо скользило здание нового планетария – убогая башенка, увенчанная, как и положено, шаром, на котором перемигивающиеся лампочки изображали звезды. Никто в это, конечно не верил – даже дети. Мы свернули к набережной небольшого канала – там вечно что-то ремонтировали, как я слышал из новостей, и теперь испугался, что сейчас придется ползти черепашьей скоростью, но водитель не подвел. Мы ловко проехали все дорожные заграждения, даже не тормозя на поворотах.
Прямо Шумахер какой-то, хотя я и так знал, что катать по широким улицам столицы ночью – одно удовольствие. Купить что ли машину для таких вот романтических поездок с ветерком?
Я попросил остановиться у того самого дома-склада, вечно запертого, по дороге в психлечебницу. Водитель остановился, даже головой повертел – видимо, думал, будем подбирать второго пассажира. Но на улице никого не было.
Я вышел, попросив подождать. Потоптался у закрытой двери, подергал замок. Несколько раз как следует пнул дверь ногой – безрезультатно. Еще немного и из домов вокруг, хоть район и был скорее промышленным, начнут выглядывать недовольные. Вызовут полицию.
С одной стороны, полицию-то мне и надо. С другой – приедет на место обычный патруль и пока я снова доберусь до кого-то вышестоящего, пройдет немало времени. Лейтенант Меруза не оставил мне визитки – довольно предусмотрительно с его стороны.
- Чего буянишь? Пьяный что ли?
За спиной неожиданно вырос мой шофер. В темноте я видел только надвинутую на глаза кепку и пульсирующую жилку на шее. Он казался широкоплечим, но лицо было узким, непропорционально узким.
Либо очень сильные гены родителей, либо приезжий.
Я начал думать, что где-то его видел.
- Нет, я не пил. Это здание… мне кажется, здесь должны быть люди – но никто не отвечает.
- Так позвони.
- Я не знаю ни одного номера. Мой знакомый… - я не знал, как именовать Дика иначе. – У него нет мобильника.