- Это имеет значение? – тупо спросил я.
- Спорный вопрос. Однако концентрация в его тканях тяжелых металлов слегка превышает норму. Это в некотором роде намекает. Мелаха – периферия, но близость заводов и комбинатов отражается на экологии и там. В любом случае, проверить стоит. Вижу, ты по-прежнему не согласен.
Я промолчал. Мое согласие или несогласие играли не такую большую роль, и к тому же я не сомневался – Дик помнит, как я только что попался. Только, видимо, не хочет ничего выяснять, и мои оправдания – которые могут оказаться ложью – ему тоже до лампочки. Это нервировало сильнее, чем разговор на повышенных тонах. Я весь скукожился, запутавшись в собственных ощущениях, и внезапно понял, что мы стоим на том самом месте.
Нет, я был там впервые. Просто почувствовал – и все.
На этом месте собирались строить завод. Потом – торговый центр, однако маркетинговые исследования показали, что затея не принесет прибыли. Недостроенное здание мечтали переделать под склад, но администрация все никак не могла выбрать, кому отдать предпочтение. Сквозь выбитые хулиганами окна зияла пустая коробка здания, кое-где свисали обрывки материалов и провода. У самого берега строители организовали мусорку и притащили контейнеры, которые после них так и остались. Местные жители пользовались дополнительной помойкой вовсю, пока муниципалитет со скандалом не обязался вывозить мусор за счет бюджета.
Дик, то ли всерьез, то ли в насмешку, тщательно облазал каждый сантиметр берега и мусорной зоны. Я таскался за ним следом, не слишком глядя под ноги – просто наматывал круги, ища предлог объясниться. Над железнодорожным мостом загорелись огни, когда он, наконец, счел задачу исчерпанной – отряхнул брюки и пальто и пошел в сторону Восточного вокзала. Мне пришлось прибавить шагу, чтобы нагнать его.
- Ничего?
- Ничего, - Дик кивнул. – Пистолет убийца забрал с собой, гильзы давно собраны полицией, все остальное – в кладовке Лены в морге. Просто подошел, просто расстрелял полный магазин, просто скрылся. А ведь бомжи – народ осторожный. Зачем Робинсону понадобилось спускаться сюда? В этом здании бомжи не ночуют – перекрытий нет, временный пол давно разобран. Спать на земле никому не хочется. Но он пошел сюда один, ночью, и убийцу подпустил к себе так близко, как только мать родную подпускают. Знаю, ты думаешь, что важнее найти бандита, его укокошившего – но тайна кроется в его прошлом, и поэтому нам стоит прибавить шагу, чтобы поезд не уехал без нас.
Мы так и сделали.
На вокзале, как обычно, толпился народ. На родных югах успело похолодать, и теперь соскучившиеся по теплу отпускники выбирали билеты на север Африки и атаковали аэропорты. Из двадцати билетных касс работало всего пять – время подбиралось к восьми вечера. Дик купил два билета в купе обычного класса, мы заглянули в дорогую – как и положено – вокзальную кафешку, а в десять наш поезд уже подали на посадку. По взгляду Дика я понял, что в поезде о деле лучше не разговаривать, и пожалел, что не взял с собой ничего почитать. Мы первыми загрузились в вагон, постелили кровати и ждали отправления.
За минуту до свистка к нам ввалился еще один пассажир – неприятный дядька лет сорока с объемным чемоданом. От него разило перченой лапшой из китайской забегаловки, галстук сжимал бычью шею так, словно мужик собирался свести счеты с жизнью. Толстые пальцы мяли свернутую в рулон вечернюю газету.
Он расстилал кровать шумно, перемежая одышку с ругательствами, совершенно не заботясь о том, что мы едем в купе вместе с ним. Когда поезд тронулся, он больно стукнулся о полку и шмякнулся на сидение, понося отечественный транспорт последними словами. Потом развернул газету, вылакал полбутылки минералки и затих.
Я приготовился наконец-то выспаться как белый человек и уже почти погрузился в сон, как Дик преподнес последний сюрприз. Со словами:
- Прошу прощения, я на минутку, - он вынул из лап мужика газету и свернул пополам, протягивая мне низ передовицы. – По-моему, мы вовремя сели на этот поезд.
Я вгляделся. Справа, довольно крупным шрифтом шел заголовок:
«Тяжелое отравление угарным газом в доме инвалидов в центре города. Есть жертвы».
С меня мигом слетел сон и вернулся только под самое утро.