- Господин Буль сегодня не сможет принять вас, молодые люди, - Дик, сунув мне пистолет, резко вышел из укрытия.
- Это что еще за хрен?!
- Как я сказал, сегодня аттракционы не работают. Потрудитесь объяснить, что вы здесь делаете после закрытия?
- Ты что, дед, глухой? Какие в жопу аттракционы? Белены поел? А ну катись отсюда! – молодой бычара наступал на Дика, сжав кулаки.
Лицо, покрытое россыпью веснушек, налилось кровью, под скулами перекатывались желваки. За его спиной жались друг к другу две тоненькие нимфетки лет пятнадцати, с одинаково обесцвеченными волосами и накрученными кудрями. Еще одна, повыше и поскучнее, держала за руку одного из парней. Другой, бритый на лысо, натягивал кожаные перчатки.
Даже на мой вкус сегодняшний день вышел каким-то перенасыщенным. Бычара напал на Дика внезапно – так ему казалось, но немедленно получил довольно чувствительный удар в поддых. Он заревел и кинулся в атаку снова – и снова пропустил удар, на этот раз в бок. Парень охнул, выждал секунду, так как Дик продолжал стоять совершенно спокойно, и кинулся в третью атаку, силясь зажать противника в тиски. Они сцепились и покатились по земле – поднялась туча пыли, я едва мог различить черные волосы Дикобраза и рыжую шевелюру малолетки. Пару раз идиоту удалось пробить Дикову защиту своими клешнями, но в целом довольно быстро противники отвалились друг от друга. Одежда на парне была вся изодрана, рукав от куртки остался на земле, одну руку рыжий прижимал к себе, другой поддерживал падающие штаны. Одна из девушек слабо хихикнула.
Я достал пистолет и для наглядности взвел курок. Молодежь сдуло ветром, словно их и не бывало.
Дик выглядел сносно, а порезанная о камень щека делала его похожим на Призрака оперы. Я отдал ему оружие, мы не торопясь вышли за ограду и двинулись по стопам беглецов. Я позволил себе надеяться, что на сегодня хватит, и пора как следует выспаться.
- Ты зачем полез с ним драться, скажи на милость? Он же молокосос, разве…
Дик разжал левый кулак.
Дорогу освещали редкие фонари, и при свете ближайшего я увидел, что он держит в руках металлическую пряжку. Пряжка показалась мне смутно знакомой – видя мое недоумение, Дик вытащил из кармана плаща другую пряжку и положил их рядом.
Я тупица. Все было затеяно только, чтобы достать эту вещь, и – надо отдать Дику должное – он не стал прятать от меня новую улику.
Гравировка на пряжках, если не считать самого текста, была идентичной, как и форма. Один в один. Чутье не подвело моего напарника – мы действительно приехали в город, где Робинсон когда-то жил и, судя по всему, не бедствовал. Это был еще не след убийцы – но уже что-то, похожее на тень прошлого.
Спуск в кромешной ночи со склона, пусть и по освещенной дороге, доставил мне мало удовольствия. Все сильнее хотелось спать, тело ломило после дневных злоключений; Дик же, напротив, выглядел сущим бодрячком и даже соизволил поделиться некоторыми мыслями, которые я слушал, никак не реагируя – не было сил.
- Безусловно, наш старина Буль молодежь не убивал – к чему забивать дойную корову? Он выбрал правильный тип клиентов – не прошло и четырех месяцев со дня гибели товарища… ну ладно, по крайней мере ровесника – как они снова взялись за старое. Кстати, можно привлечь их по статье за совращение малолетних… тебе тоже показалось, что младшей девчушке едва стукнуло шестнадцать?
Я кивнул. Сразу вспомнилось, как рыжий громила отозвался о Виктории.
- Итак, он их пропускает ночами порезвиться – и два трупа им не указ. Что ж, внесем в планы посещение местного колледжа или как он называется. Будем беседовать с однокашниками убитых, а заодно и этого мастодонта отыщем.
- Будешь вызывать родителей? – глупо пошутил я.
- Да нет, и так разберемся. Если совершеннолетний – Тонин ему может впаять по самое не могу. Для острастки.
- Но ведь ты ему не представился… у нас было оружие… типичная самозащита, нет?
- Все верно, но они находились там, где их не должно быть, не ответили на вопросы и напали первыми.
- У тебя всего один свидетель, а у этого образины…
- Все его свидетели, Проф, давно мои, - Дик для убедительности сжал руку в перчатке. – Потому что ни один из них не хочет оказаться с ним в камере.
Звучало ничего так, но я не расслышал в тоне Дика особой мстительности. Может быть, просто побаливали мышцы – как и у меня.
Мы дошли до проспекта и свернули в сторону полиции. Ветер совершенно стих, ночь стояла теплая – такие в столице бывают только летом. По одной на горизонте зажглись редкие звезды: крошечные точки на чернильном небе. Дик ориентировался, несмотря на темноту, прекрасно, а я то и дело вздрагивал оттого, что совершенно не понимал, где нахожусь. Время приближалось к трем – пора самого сладкого сна, самых громких преступлений и самого трепетного затишья. В здании горело только одно окно – полуподвальное, на первом этаже.