- Дик, мы ведь можем все у него выяснить!
- В каком смысле все? – тот даже головы не поднял!
- О Робинсоне! Он ведь тут всех знает – кто, куда, откуда. Может, в картотеке что-то сохранилось. Достаточно…
Здесь я запнулся – из-за Дикова взгляда. Того самого, сочувственно-насмешливого. Но что я не так сказал на этот раз?
- Не стоит, - уклончиво качнул головой мой соратник и вернулся к просмотру папки.
- Но как же…
- Говорю – не стоит. За двумя зайцами погонишься…
- Но…
Ко мне немедленно вернулись все былые подозрения. Какого черта! Вот же, перед нами сидит живой следователь, которого мы взяли тепленьким и с трудом уговорили сотрудничать. Возможно, распространенная фамилия ничего ему не скажет – но если показать фотографию, если проверить по базе…
Почему Дик все замалчивает?
Этот вопрос грыз меня до самого утра – я вяло пролистнул оставшиеся пару сотен страниц, не обнаружив ничего интересного.
- Давай подытожим, - Дик, словно не замечая моего угасшего энтузиазма, водил карандашом по сделанным выпискам. - Четыре месяца назад, двадцать первого мая в заказнике туристы находят два истерзанных трупа – Влада Урсава, сына местного нефтяного воротилы и Лема Кисьлевского, его приятеля-фотографа. Находят их, заметь, туристы – а не ковбой Луис. Допросов не проводится, потому что характер ран наводит на мысль о взбесившихся животных. И даже папаша-«денежный куль» помалкивает. Заказник ставят на карантин на неделю, после чего все продолжается своим чередом.
Он глотнул воды и продолжил.
- Пятнадцатого июля, в ночь последнего экзамена в колледже, находят истерзанное тело Оскара Крамена, ровесника Влада и Лема. Все трое были знакомы, посещали одни и те же лекции. В тесной дружбе не замечены, но Крамен-младший, если я правильно вычитал, был себе на уме. Этакая звезда. Обнаружен труп недалеко от берега озера, вдали от жилых домов. Ни о каких животных речь не идет, тогда-то и вспоминают о двух убиенных за два месяца до этого. Раны в основном колотые, рваные, множественные гематомы. Сконцентрированы в нижней, паховой части тела, но удары были и по голове. Отпечатков нет, волокон и волос тоже. Последней, видевшей Оскара перед смертью, считается Виктория Ларие, его сокурсница, с которой Оскар говорил вечером, сразу после ужина в гостинице. Есть свидетели, что разговор был кратким. На этом - пока все.
Я только пожал плечами – что еще добавишь? Лучше бы показал свое гребаное удостоверение. Оно должно быть весьма солидным, если Тонин ходит по струнке второй день.
Допрос Тори Ларие Дик сразу забрал себе – и сделал из него больше всего выписок, я видел. На улице давно рассвело – наручные часы показывали начало девятого. Вернувшийся Тонин от щедрот угостил нас сэндвичами из автомата на первом этаже; крекеров у него, само собой, не оказалось. Наконец, Дик поднялся, еще раз напомнил следователю про лесничего, все пожали друг другу руки, и мы оказались в утреннем, прохладном и свежем городе - по центральной магистрали спешили машины и пешеходы, сновали туда-сюда дворники и мир казался совсем не таким уж мрачным как накануне.
Не проронив ни слова, мы добрались до «Красы Юга», завалились, даже не умывшись, в кровати и погрузились в сон. Лично у меня он вышел глубоким и коротким, как у Дика – понятия не имею. Я снова твердо пообещал себе выяснить, кто же он такой – и уснул.
Я забыл спросить, сколько времени у нас на сон – и поэтому был жестоко возвращен в реальность всего четыре часа спустя. В окошки лился полуденный свет, играя на шторах и мебели, а я вытирал мокрое от вылитой на лицо холодной воды и матерился так, что устыдился сам себя. Дик, впрочем, даже не обиделся.
- Проф, твоя изнеженность вредит делу. Собирайся, нам еще предстоит отыскать этого гравера, - он сверился с бумажкой, нацарапанной Тониным. – Мартин Туриц, дал же бог имечко. Давай, спускайся за мной.
Не желая пропустить ничего важного, я поспешил последовать его совету. Спускался по лестнице вместо лифта – не из-за убогости последнего, а в надежде хоть мельком увидеть виновницу моих вчерашних злоключений. Хотя бы спросить, что я ей такого сделал…
Дик внизу уже успел поссориться с Павлом.
- ..не ваше собачье дело, господин легавый. Еще слово - и вылетите из отеля, как пробка!
- Не стоит кипятиться, мистер Крамен. Я читал ваши показания, они выглядят неполными. Вам выбирать, встретимся ли мы в полицейском отделении или поговорим по душам прямо сейчас.