Для ясности – у меня почти получилось. Я достал этого сукиного сына на какие-то полминуты; гравер остановился, кулаки сами собой опустились, взгляд чуть смягчился, но ненадолго. Дальше, вынужден признать, имело место постыдное бегство. Туриц даже успел наорать на дочь, тем самым дав мне секунд десять форы.
- А ну марш в дом, потаскушка! Я с тобой еще разберусь!!
Нам обоим, очевидно, одинаково повезло с родителями. Одел бы сразу в чадру, чего уж там. Странно, что Виктория не учится в частном интернате…
Только откуда возьмется гребаный частный интернат в этом захолустье?!
Я бежал вокруг дома, не слишком разбирая, куда. Из открытого окна рядом с входной дверью несло сгоревшей рыбой, к запаху примешивались крики – судя по всему, Дику внутри пришлось не легче, чем мне снаружи. Участок у Турицев – кстати, а почему у Тори другая фамилия? – оказался небольшим: пара клумб, гараж, заброшенный колодец в дальнем углу и высаженный по периметру чертополох. Пару раз я едва не расшибся, поскользнувшись на гладких булыжниках центральной дорожки.
Мы вернулись в ту же беседку, и я немедленно загородился скамейкой, выбив себе передышку. Тори никуда не ушла – стояла, как вкопанная. Бег оказался не самым сильным местом Турица – он запыхался и тяжело дышал, выцветшая рубашка потемнела под мышками и на животе, но решимости оставить от меня мокрое место ничуть не убавилось.
- Не твое дело, что я там соврал или нет, ясно! – он старательно избегал вопросительного взгляда дочери. – Полицейская шавка! Гаденыш!
Я решил сделать второй заход, тщательно следя за Турицем и по-прежнему прикрываясь скамьей.
- Какого черта вы бегаете за мной? Правда глаза колет? – я скорчил гримасу. – А вам перед дочерью еще извиняться…
Мои слова разозлили его в конец. Так разозлили, что скамейка перестала служить надежным укрытием – гравер, взревев, понесся в атаку, словно взбесившийся бык.
Мы сделали еще два тура - вокруг гаража и на лужайке перед домом. В силу возраста и занятий плаванием я бегал лучше и дышал свободнее – но продолжать до бесконечности этот идиотизм было ниже моего достоинства. Я надеялся, что Дику хватило времени на поиски… плевать, что он там хотел найти…
- Отец, хватит уже! – бедная зашуганная Тори бросилась между нами, рискуя быть сбитой собственным отцом.
Туриц с трудом затормозил, покачнувшись, и схватил дочь за плечи.
- Прочь с дороги, дура! Если бы ты не путалась с этим ублюдком Краменом..!
- А что, ваша дочь путалась с Оскаром Краменом? Ааа….проклятье!!
На пороге дома появился Дик, отчаянно тряся рукой. Судя по звуку, ему только что прищемили пальцы дверным косяком.
- Мартин! – вслед за ним из дома вышла моложавая женщина в коротком халате. – Не поздновато для фитнеса?
В руке у нее была зажата тяжелая скалка.
- Пока ты скачешь по клумбам, в доме роются всякие проходимцы! Если бы не я… ! Если так хочешь быть главным…Тори, прибери волосы, ты же на людях!
Мамаша у нее, похоже, тот еще подарок. Я окинул парочку быстрым взглядом: оба коротко стриженные, гравер – крепкий, широкоплечий, ощетинившийся, а его жена – невысокая, очень стройная и, очевидно, такая же твердолобая.
- Мартин, ты оглох? – продолжала напирать миссис Туриц или Ларие, черт их разберет. – Я тебя спрашиваю в сотый раз – кто здесь главный? Ты сам их выставишь или мне снова…
- Прошу прощения, мэм, но в силу обстоятельств – Дик махнул левой рукой с зажатой в ней таинственной корочкой, – главный здесь я. Пора поговорить по душам.
Мы зашли в дом в следующем порядке: сначала хозяйка, скрестив руки на груди, за ней Тори, потом я, Мартин и, наконец, Дик, который плотно прикрыл за собой дверь. На просторной, выдержанной в северном стиле веранде вся мебель была из нелакированного дерева, минимум украшений, в центре – небольшой столик и пара кресел у стены. Широкое окно скрывала полупрозрачная гардина кремового цвета. Наверх вела дубовая лестница, а из кухни, спрятанной за раздвижной ширмой, по-прежнему шел запах паленой еды. Дик пересек комнату и бесцеремонно уселся в одно из кресел, бросив по пути в сторону Виктории: