Гравер открыл рот, но не произнес ни слова, захлебнувшись собственным криком. Я понимал, что мы с Диком тут не при делах – эта история продолжается по кругу много лет, а решение все так же далеко.
- Еще раз… - тяжело дыша, Мартин напирал на жену, которая бесстрашно смотрела на него снизу вверх и не двигалась. – Я тебя предупредил – держи рот на замке. Это – мой дом, я здесь решаю…
- Ты решай уже, а не мели языком, - Вера отвернулась к окну. – Одни слова – и так всю жизнь.
Дик посмотрел на меня. Я – на него. Если оставить в стороне семейные разборки, то, очевидно, смерть Крамена-младшего никак не вязалась со смертью Робинсона. Мой отец тоже частенько кричал на мать – она, в отличие от Веры, съеживалась в комочек, принимая на себя всю мощь его безнадежной злости. Маленьким я не понимал, зачем это нужно и только в старших классах понял, что это самый легкий и безопасный способ самоутвердиться. С одним лишь недостатком – каждый раз кажется последним, но его всегда недостаточно.
- Чего вам надо? – грубовато поинтересовался Туриц, делая вид, словно нас здесь не было в течение ссоры. – Если узнали все, что хотели, то…
- Нет, не все, - пожал плечами Дик. – И мы будем спрашивать до тех пор, пока не получим удовлетворительных ответов. И правдивых.
Он резко отвернулся от гравера и продолжил допрашивать миссис Ларие. Я обнаружил, что какое-то время назад Тори исчезла из поля зрения, и не мог ее винить – очевидно, она знала содержание родительских пререканий наизусть.
- Оскар Крамен бывал у вас дома?
- Какого черта вы решили, что я буду отвечать? Где ордер, где повестка? Мы что – подозреваемые или официальные свидетели обвинения? Где-то у меня был телефон адвоката….
Я прочел в глазах Дика что-то такое, что вынудило меня заговорить.
- Он, - я неприлично тыкнул в Турица пальцем, - что-то сказал о том, что его дочь бегала за Краменом. Если предположить, что Крамен решил этим воспользоваться, а он…
- Гаденыш! – прошипел гравер, словно я был виноват в его злости.
- Госпожа Ларие, - Дик стал сама галантность, - вы же не хотите, чтобы инспектор Тонин арестовал вашего мужа, чью фамилию вы не взяли из очевидного упрямства, прямо сейчас по подозрению в убийстве Оскара Крамена?
- Вы с ума сошли… - пробормотала она, впервые растерявшись. – Мартин, он никогда… Мартин…Вы блефуете!
- Так Оскар Крамен бывал у вас дома?
- Вы понимаете, что я все равно позвоню адвокату? – она пожала плечами. - Бывал…разве что в глубоком детстве – наши дети ровесники, сами понимаете. Я знаю, позже Тори звала его пару раз на дни рождения, но он не приходил.
- Разбил девочке сердце, не иначе, - буркнул Дик. – Как вы думаете, она могла искать с ним встреч и найти приключений на одно место?
Взревев, Туриц бросился на него и едва не влетел в стену – туда, где стоял Дик секунду назад.
- Если вы так реагируете на простое предположение… - мой напарник пожал плечами.
- Это ничего не доказывает, - нервно отозвалась миссис Ларие. – Мартин любит нашу дочь, вот и все.
- Ну да, - Дик ухмыльнулся. – Я уже получил достаточно наглядное подтверждение его теплых чувств. Поэтому вы и соврали нам, верно, мистер Туриц?
- Какого дьявола?! – гравер растерянно озирался по сторонам, не решаясь просить поддержки жены и не умея выкарабкаться сам. – Джим помер и туда ему и дорога. Нечего переводить стрелки на других. Мне щенок Крамена без надобности, а Джим – тем более, не того полета пти…
Сообразив, что рассказал слишком много, гравер заткнулся, но было поздно.
- Где живут Эмма и Глэдис, миссис Ларие? – ласково спросил Дик. – Вы же знаете, один звонок инспектору…
- По другую сторону от центрального проспекта. В самом тупике, за трамвайным кольцом. Там еще калитка выломана.
- Спасибо. А где живет ближайший врач? – он выразительно кивнул на руку, завернутую в полотенца, словно новорожденный младенец. – Пока я не стану подавать на вас заявления…
Получив адрес, мы откланялись. Нельзя сказать, что наш уход хоть кого-то расстроил – но мне было плевать, а Дику и подавно. Закрывая за собой дверь я заметил, что Тори со второго этажа наблюдает за нами, сидя на корточках и глядя сквозь перила лестницы большими темными глазами.
- Мы же могли вытрясти из них всю душу! – я едва поспевал за Диком, который прижимал к груди замотанный в полотенце палец и несся вглубь квартала.