- Как вы полагаете, госпожа Роувен, какие шансы были у Крамена закончить ваш колледж с более-менее приличными оценками?
Директриса снова замялась.
- Ну, сложно сказать.. все-таки бедняжке предстоял еще год…бывает, они исправляются.
- Госпожа Роувен?
- Как раз накануне его смерти… - директриса аккуратно приложила накрахмаленный платочек к уголкам глаз и снова поправила очки. - Как раз накануне я виделась с мистером Краменом… точнее, я виделась с ним утром того дня.
- Вы часто так поступаете?
- Все-таки учебный год закончился, и вызывать его в колледж было бы… я сказала мистеру Крамену, что если Оскар не возьмется за ум, этой зимой его отчислят.
- Интересно, - только и сказал Дик.
Когда мы выходили, получив разрешение побеседовать с одногруппниками убитых, госпожа Роувен продолжала сидеть в кресле, теребя кружевной платочек, и повторяла:
- Ах, если бы я только знала… если бы я знала…
Едва поспевая за Диком по коридору, я услышал его бормотание:
- Ну, допустим отец намылил ему шею…но это ничего не доказывает… может быть, побег? Бунт? Наркотики?
Я словно слышал его мысли, но и сам видел, что они ведут в тупик. Отец Крамена не мог причинить своему сыну вред, как ни крути – для этого он слишком сильно его любил.
***
До большого перерыва оставалось минут пятнадцать. Нам выделили пустую комнату, больше похожую на подсобку, чем на лекционный зал. На полу лежал толстый слой пыли; в углу громоздилась макулатура, занавески в нескольких местах прогрызла моль. Я вооружился найденной на пустом стеллаже газетой, кое-как очистил стулья и две парты.
Дик отмалчивался, никак не реагируя на мои старания – я подозревал, что он крепко обиделся. Эта обида поддерживала во мне чувство собственной значимости, от чего крепла уверенность в правильности принятого решения. Но таращиться в окно было глупо; я предпринял робкую попытку завязать беседу:
- Видишь, благодаря Эстерхази оказалось, что семья Тори ни в чем не виновата. Он стольких девочек…
И в этот момент Дик словно с цепи сорвался.
- Это все из-за нее, из-за девчонки, так?
- Что ты…
- Она тебя отшила, подставила, а потом, когда ты ее пристыдил, не бросилась на шею со слезами раскаяния? Так? Ты ждал, что цыпочка растает от собственной никчемности и твоего благородства, Дин Кихот? Поэтому и не стал ябедничать ее громиле-папаше?
- Дик, перестань! - кажется, я даже покраснел.
- А зачем? Ты сваливаешь, между нами вроде все ясно – чего молчать? Признайся, не привык, что милашки бывают такими черствыми?
- Прекрати! И вовсе я ничего такого от нее не ждал, зачем мне…
- Да затем, что эта дуреха тебе понравилась. А после дурацкой выходки с Тониным она тебе все равно понравилась, даже еще больше. Этакая стервочка-целочка, а?
- Заткнись!! – проревел я, вскакивая.
- А то что? – оскалился Дик, намекая на первую нашу драку у меня на кухне, закончившуюся полным разгромом. – Ты весь такой из себя мальчик-чистюля, и все девочки у тебя были рафинированные, столичные, все знают правила игры и дело идет гладко, как по нотам. А здесь, мой милый Проф, еще та глухомань и провинция, здесь девушки иные – дикие и неприрученные. Таких еще укрощать надо и завоевывать, а этому делу ты совершенно не обучен.
- Да мне плевать на нее, слышишь?! – заорал я, для пущей убедительности шмякнув кулаком по столу. - С чего ты вообще взял, что мне есть до нее какое-то дело? Я себе найду в сто раз лучше, как только вернусь домой.
- Говоришь, плевать? – усмехнулся Дик, остывая. – Посмотрим.
Очень скоро мне предстояло узнать, что он имел в виду.
***
За дверью послышались сдержанные смешки и торопливый шепот. Студенты везде одинаковы – они отпускают сальности даже перед допросом, не говоря уж про экзамены. Там, за дверью, может быть что угодно – для них существует лишь здесь и сейчас.
На мой вкус лучше повзрослеть раньше, чем позже.
В дверь осторожно постучала секретарь – миловидная старушка со списком однокурсников убитых.
- Большое спасибо. Думаю, начнем…