За приоткрытой дверью раздался взрыв смеха; какой-то парень буквально зашелся в поросячьем визге. Секретарь неодобрительно покачала седой головой.
- Все шуточки им… Мир перевернется – и то не заметят. А Памела больше всех норовит…
- Памела? – Дик быстро пробежал глазами список. – А, вот - Памела Гринвуд. Ее и пригласите, если не трудно.
Стоило секретарю выйти, смех прекратился.
Памела, без стеснения закрывшая дверь ногой, оказалась девушкой раскованной во всех отношениях – она носила клетчатую черно-белую юбку с длиной на грани приличия, розовую челку заправила за ухо, из которого свисало сразу три сережки, а полупрозрачная блузка обтягивала весьма заметную грудь. Она жевала жевательную резинку и, усевшись напротив Дика, закинула ногу на ногу и выдула огромный пузырь. Тот, не смутившись, поаплодировал двумя пальцами.
- Это че, опять какая-то дрянь психологическая? Все дуриков выискиваете?
До меня дошло, что директриса даже не удосужилась объяснить группе, зачем они собрались.
- Милое представление, барышня, - искренне улыбнулся Дик. - Вы так со всеми незнакомыми мужчинами общаетесь?
- А тебе что, завидно? – пожала та плечами. – Чего надо?
- Часто трахалась с Краменом?
Я чуть не подскочил, однако деваха и бровью не повела.
- Когда как, я не записывала. Иногда пару раз в день, иногда – через две недели. Вокруг него много сучек вилось, он их прям притягивал – ну и я тоже в сторонке стоять не буду, надо мужика – найду быстро.
- Какой Казанова… - потянул мой напарник. – Например, Виктория Ларие – она тоже с ним спала?
- Зануда Тори? Тори – девочка-целочка? – Памела громко и неприятно рассмеялась. – Да вы что, она же у нас недотрога. Если он и спал с кем-то из сладкой парочки, то уж скорее с Эммой… хотя тоже вряд ли. Он не выносил христанутых.
- Эмма – лучшая подруга Тори? – уточнил Дик, уж не знаю зачем.
Мне все больше хотелось придушить милашку Памелу.
- Да, прям штучка-липучка. Две дурочки-отличницы, вы ж понимаете…
- Не совсем, - только сейчас я понял, что Дик разделяет мои чувства.
- Ну… - на секунду стушевалась девушка. – Ну они ботанки, все записывали на парах, хотя на кой черт? Эта Тори особенно… Из кожи вон лезла, чтобы получить хорошую отметку. Эмма с нее списывала иногда.
- А что, у Эммы было мало времени на задания? Она была верующей?
- Да я-то откуда знаю? Это мамаша у нее тронутая на религии, а дочь – просто тронутая, уж не знаю на чем. Маленькая тронутая гадючка. А Тори всем давала списывать – но никому не давала. Ха, смешно правда? Давалка-недавалка!!
- Следи за выражениями, тварь! – я не выдержал и как следует рванул ее стул, лишь в последний момент удержав от падения назад. – Еще раз услышу…
- Спокойнее, Профессор, - Дик улыбался. – Мы еще не все выяснили. Ходила с другими в заповедник на вечеринки?
- Вечеринки? – та захлопала глазами. – Какие вечеринки?
- Те самые, - хмыкнул мой напарник.
Он поднялся, медленно расстегнул пальто, которое так и не снял. Я таращился на это представление, не зная, как реагировать; Памела облизнула губы, почувствовав, что мяч на ее поле.
Пальто внезапно обрушилось мне на руки – еле успел поймать. Затем Дик так же медленно расстегнул пиджак, отвечая на гримасы малолетней кретинки легкой ухмылкой.
А потом сунул руку в карман и вытащил пряжку. Не ту, которая принадлежала Робинсону – а другую.
- У меня хорошая память на лица, - буквально прошептал Дик, протягивая пряжку к ее лицу. – Помните, как ваш приятель чуть не лишился своих штанов?
- Твою мать! – выругалась Памела, лопнув очередной пузырь из жвачки. – Ну, допустим, ходила. И что с того?
- Что ты, очевидно, была в заповеднике в ту ночь, когда погибли Кесьлевский и Урсав. И дальше из этого следует…
- Это папаша его замочил. Все уже в курсе, только мудила Тонин никак не допрет. Ссыт его допрашивать.
- Чей папаша? – вежливо уточнил Дик, не отвечая на мой изумленный взгляд.
- Да Урсава, - презрительно бросила Памела. – Думаю, Лем набрал на него компромата – выше крыши. Он журналистом хотел быть, шнырял везде. Вынюхивал. Бывал дома у Влада, даже ночевал. Ну а папаша у него нефтяной воротила, струхнул, видать – или наш Лемик его шантажировать начал, он бы смог. Ну и замочил, а чтобы никто не подумал – и Влада заодно, у него еще дети есть. Или не хотел убивать, но так получилось – теперь уже одна херня. И ничего ему не будет, он уже давно всю семью за бугор отправил и сам свалил.
Ничего себе. От неожиданной версии у меня закружилась голова, я перестал понимать что-либо.
- Допустим, это интересная версия… - потянул Дик. – А как же…