Тори кивнула, не в силах отвечать. Я осторожно погладил ее по плечу и тут же отодвинулся – излишняя поспешность могла только навредить. Разбитое сердце идеально подходило моим планам.
Припереть ее к стенке при папаше? Я хотел этого, даже не представляете как – но тут меня осенило.
Как обычно, мои внезапные прозрения не вели ни к чему хорошему.
- Виктория, я должен вас предупредить – сегодня допрашивали Павла Крамена. Следствие считает, что Оскар собирался на свидание с Эммой, – она вздрогнула так сильно, что я окончательно уверился в своей правоте. - Поверьте, если бы я мог как-то помешать…но ваш отец уже вне подозрений.
Она закрыла ладонями лицо, совершенно игнорируя последнюю новость. Тревога за папашу на поверку оказалась обычным притворством. Я запоздало сообразил, что так и не увидел протоколов допроса Эммы Робинсон в кабинете Тонина.
- Наверное, надо предупредить Эмму прямо сейчас? Может быть, позвонить на сотовый или…
Она покачала головой. Я начал беспокоиться, что влез слишком глубоко туда, куда не следовало. Но мысль о том, что сейчас я по-настоящему могу опередить Дика, да еще и добиться своего, подогрела мое любопытство.
- Тори, я ваш друг. Я готов помочь, только вы молчите…
- Спасибо, я знаю, - она судорожно вдохнула. – Эмму им не достать, что бы ни случилось. Но я так хотела быть уверенной… я надеялась…
- Что с ней случилось? - выпалил я, перепуганный не на шутку. – Она сбежала?
- Мамаша упрятала ее подружку в дурку, - донесся грубый бас Турица. – И я скажу, что это было чертовски правильное решение.
Глава 12. Растущая опасность
- Перестань! – возмутилась Тори, и, быстро оглянувшись на меня, с ненавистью уставилась отцу в спину. – Ты совсем не знаешь ее! Ты не имеешь права судить!
Гравер даже не отреагировал на эту жалкую попытку.
- Да замолчи ты, мала еще…- дальше он обращался только ко мне. - Глэдис и сама немного тронутая, если хочешь знать. Пока Джим ее поколачивал, вроде держалась, а теперь совсем выжила из ума. И спилась. Она живет на другом конце квартала, по ту сторону трамвайного кольца. Много раз предлагали, чтобы она продала свой жалкий домишко и переезжала в нормальную хату – так эта чокнутая заявила, что рядом с домом обитают души…или духи, не помню уже и нельзя их сердить. Сбрендила давно, говорю.
- Ясно, - кивнул я автоматически, переваривая услышанное.
Для полного понимания требовался свежий воздух. Туриц, прикончив то, что он там ел, нервно барабанил пальцами по столу, Виктория понуро ковыряла пальцем свою кофту.
Я поднялся и церемонно наклонил голову.
- Еще раз прошу простить за беспокойство, мне пора идти. Думаю, все будет в порядке…
- А как же Эмма?! Вы же не позволите…
- Если разрешит ваш отец, я сообщу вам о том, какое решение примет следователь.
Вообще-то я рассчитывал, что Туриц запретит. Либо из нелюбви ко мне, либо к Эмме, но гравер только махнул рукой, типа, разрешаю, только проваливай поживее. Что я и сделал, даже не попытавшись прикоснуться к девушке.
Всему свое время.
Ноги сами несли меня к трамвайному кольцу, хотя голова шумела и соображала довольно плохо. Эмма Робинсон - ладно, не Робинсон, не важно - назначает свидание Оскару Крамену, который раньше ей совершенно не нравился. Или они встречаются случайно? Не верю! А может, он ей нравился, но она жалела подругу, которая безнадежно застенчива и влюблена. Все свидетели в колледже показали, что раньше Оскар не спал с Эммой. Однако в день сдачи последнего экзамена – который Оскар традиционно заваливает – Эмма внезапно соглашается с ним встретится. Окрыленный Оскар заскакивает домой, но не сильно задерживается, и больше его живым никто не видит, кроме Катерины Дайва и то мельком.
Джима к тому моменту, как сообщила нам мать Тори, в городе давно нет – они с Глэдис расстались некоторое время до этого. Эмму мать сразу после убийства отправляет в психушку… какая связь? Есть ли между всем этим связь – она должна быть! – и почему Мартин Туриц называет Глэдис сумасшедшей?
Можете верить, можете нет, я даже не вспомнил о Дике, пока пробирался через заросшее травой трамвайное кольцо. Азарт расследования заслонил даже нежное личико Тори, которую я все равно собирался помучить подольше. Я не задумывался, что скажу Глэдис - я просто чувствовал, что история начинает раскручиваться. Пускай себе Дик маринует старшего Крамена в тюряге, сколько влезет – все ниточки на самом деле у меня, и клубочек бежит по сказочной тропинке все быстрее.
Ну да, идиот. Сейчас я и сам это вижу – но тогда…
За кольцом начинались заросли бурьяна и акаций. Я пожалел, что не пошел в обход по пешеходной части, но было слишком поздно возвращаться. Да я и не смог бы вернуться – внутри все горело от скорого раскрытия старых тайн и открытия новых. Изодрав рукава в хлам, я выбрался на небольшой пустырь; ряды мусорных баков скрывали от меня обветшавший коттеджный микрорайон. У баков ловили последние лучи заходящего солнца несколько бродячих псов; учуяв мой запах, явно незнакомый, самый крупный, плешивый дог оскалился, но поленился вставать с кучи мусора. Я бочком пробрался мимо и огляделся, жалея, что не спросил в лоб номер дома. Хотя это вряд ли было разумно, но я и так совершил за день столько дури, что одной больше, одной меньше…