А если перестать намазывать сопли на кулак и подумать?
Все начинается с того, что Глэдис Стоун, дважды разведенная дама с дочерью-подростком, выходит замуж за некоего Джима Робинсона. Кстати, ни от кого больше не слышал, чтобы его звали по фамилии. Может быть, она вымышленная или Дик что-то напутал? Ладно, проехали. Робинсон спустя некоторое время начинает домогаться ее дочери, Эммы и, пользуясь частым отсутствием Глэдис дома, добивается своего. Почему в итоге Эмма не обратилась к Тонину, остается загадкой – вполне возможно, Робинсон ей угрожал. Девочка меняется на глазах – становится агрессивной, даже мальчишки опасаются ее силы, и вместе с тем доступной, ее отношения с лучшей подругой Викторией Ларие уже не так безоблачны как раньше. Безнадежно влюбленная в Оскара Крамена Тори страдает вдвойне.
Каким образом Павел Крамен узнает – точнее, догадывается – о гнусностях Робинсона, неясно. Вполне возможно, Виктория что-то говорит Оскару или обменивается парой слов с Софией. Неважно, это незначительные детали. Важно, что Павел прилюдно угрожает Робинсону. Через некоторое время погибают Лем Кесьлевский и его друг Влад Урсав, сын совладельца нефтяной вышки. Парни были постоянными участниками лесных оргий в заповеднике, туда же ходил и Павел Крамен. Все думают, что на них напали дикие звери.
Здесь у меня большой пробел, у Дика тоже. Зачем Робинсону убивать этих двоих? Может быть, Павел пригрозил рассказать Кесьлевскому? Но почему не Тонину, опять же? Зачем журналистам? Признаем эту версию бредовой и двинемся дальше. Может быть, Робинсону пригрозил не Павел, а его сын. Оскару не по нраву Тонин – допустим, ему ближе друзья. Чтобы припугнуть отца и сына разом, Робинсон убивает парней.
Не сходится. Черт побери, не сходится никак.
Если у него и был гипотетически мотив для убийства Оскара, то для этих двоих никакого.
Поэтому сделаем допущение, что они действительно погибли от рук зверей. А Робинсон, чтобы снять подозрения, подстраивает убийство Крамена-младшего под тот же сценарий. Похоже, да. Вполне вероятно, Дик будет придерживаться именно этой версии.
Продолжаем. Эмма – по неизвестным причинам – назначает свидание Оскару Крамену в день выпускного вечера. Никаких свидетельств о том, что они нравились друг другу, нет. Однако Оскар просто сияет от счастья. Тори в депрессии. В этот день в город приезжает Робинсон, и хотя Глэдис думает, что ради свидания с Эммой, на самом деле он хочет вернуть жену. Отец Захария ему в этом препятствует и Робинсон уезжает с пустым руками.
Уезжает до заката. Оскар еще жив и свидание еще не началось, а по дороге к озеру их с Эммой видит Катерина Дайва, дочь пивовара.
После - или до - злосчастного свидания Оскара убивают, Эмма оказывается в психушке, возможно у нее просто нервный срыв от увиденного. Тори, по неизвестным причинам скрывая факт свидания подруги, зачем-то наводит шпиков на меня. Зачем? После Павла Крамена она следующая, кто мечтает отыскать убийцу возлюбленного. По идее. Еще одно неизвестное. И зачем Павел Крамен ездил в столицу накануне убийства Робинсона – снова вопрос. Слишком много вопросов, и у меня не было на них ответов.
Впрочем, у Дика тоже, и это обнадеживало. Ведь человека можно оправдать и без поимки настоящего преступника.
Я прибавил шагу – больше от холода, чем от желания успеть на поезд. Пару раз в безнадежной попытке вывернул карманы куртки и джинсов – но пара монет едва ли могла убедить таксиста подвезти меня. Мимо проплывали окраинные дома – в день прибытия я совсем не обратил на них внимания. Лужайки с пожухлой травой в ожидании окончательной уборки (или первого снега), яблоневые деревья, уже облетевшие, кое-где мелькала уцелевшая после налета птиц рябина – я только сейчас сообразил, что писателю просто положено любить осень, ведь она – самая красочная из времен года и в ней можно наблюдать все стадии жизни – рождение плодов, ягод, смену окраса листьев, и постепенное умирание всего живого. Мозг явно искал отвлечения буквально в первой попавшейся мысли.
Например, о том, что писатель из меня никудышный. Стоило делать хотя бы заметки, если не наброски – и отсутствие блокнота не оправдание. Но увлекшись превращением из доморощенного доктора Ватсона в дилетантского Шерлока Холмса, я совершенно забыл о своем хобби. Да я вообще обо всем забыл.
Мимо пронеслась пара машин; заслышав издали гул моторов, я отступил в тень деревьев. Мне не хотелось, чтобы Дик подвозил меня или хотя бы видел на дороге. Я хотел показать свою независимость даже в таком пустяшном деле; очередное ребячество, от которого не так просто избавиться.