После разговора с Викторией, я совершенно не хотел видеть доктора Маргрету Рипл. Эта шикарная женщина была хищницей, и на сегодняшний вечер задача была не вырвать из ее костей Эмму, а самому не попасться в них. И желательно, не выдать о себе слишком многого.
Интересно, подобные мысли приходят в голову каждому перед беседой с психотерапевтом?
Ресторан, где мы договорились встретиться, находился на сорок первом этаже телевизионной башни. Из полностью стеклянного октаэдра открывался завораживающий вид на излучину реки, позолоченную лучами заходящего солнца и на главные доминанты столицы – купол оперы, шпили двух соборов и украшенное полотнищами в честь приближающегося Дня Освобождения здание правительства. Созерцать этот вид можно было до бесконечности, и этим объяснялась заоблачная цена на еду и особенно напитки. В летнее время на смотровой площадке тоже накрывали столики, но сейчас, к счастью, там стояли только урны для курящих. Уведомив метрдотеля, что скоро должна подойти дама, я выбрал столик из немногих свободных и спрятался за меню, делая вид, что поглощен его изучением.
- Господин Эмрон? – прозвенел над ухом железный голос.
- Можно просто Эрик, - выдав машинально дежурную фразу, я встал, чтобы подвинуть стул, но доктор Маргрета взмахом руки отмела эту попытку. – Добрый вечер.
- Добрый вечер, Эрик.
Она переоделась в светло-бежевый костюм, гибкую шею теперь украшало небольшое колье с едва различимыми бриллиантами, а руку – массивный браслет в египетском стиле. Облик смягчился, исчезла ярко-выраженная агрессия – теперь она больше походила на доктора и меньше – на директрису и психотерапевта. Маленькую сумочку в цвет костюма Маргрета положила на колени, а на стол – свежий выпуск вечерних новостей.
Вот и удачная затравка для беседы.
- Вы изучаете много информации в течение дня? – я сделал знак метрдотелю.
- Приходится, - коротко кивнула доктор. – Работа начальника кажется подчиненным раем, но, поверьте, часто мы смотрим сверху вниз, и рай видится где-то под ногами.
Банальные прописные истины, ложная скромность. Очевидно, она держала меня за идиота.
- Доктор Рипл, даже клятву Гиппократа умудряются толковать на все лады. Поэтому спрошу сразу, без обиняков – зачем вы назначили мне эту встречу, если не хотите позволить поговорить с Эммой?
Она улыбнулась – на секунду лицо приобрело знакомое хищное выражение. Губы сложились в узкую полоску.
- Вы мне понравились. Я все-таки не просто врач, и не просто психиатр, и не просто начальница. Скажите, Эрик, как вы относитесь к приключениям?
- Все зависит от приключений, конечно.
- А к романтическим приключениям? Когда жизнь словно американские горки, когда нет никаких обязательств, когда ты ждешь завтрашнего дня с болью и нетерпением, потому что сегодняшний день больше не повторится, но завтрашний станет таким же невозможно прекрасным?
Я забыл, что хотел заказать и тупо ткнул в первое попавшееся блюдо. На лице Маргреты выступил легкий румянец, глаза блестели, длинные ногти царапнули салфетку.
Она что, всерьез?
- Так значит, вы бывали в Мелахе?
О, это было неожиданно. Я напрягся, безуспешно гоняя вилкой по тарелке крутон, который полагалось есть руками.
- Да. Я познакомился там с разными людьми, довольно интересное место.
- И опасное, - Маргрета улыбнулась. – Вы согласны?
В замешательстве я повернулся в сторону окна – над берегом реки пылал заходящий солнечный шар. Вокруг чинно ужинали состоятельные и очень состоятельные люди, обычный вечер обычного понедельника – и только я чувствовал себя как уж на сковородке под пристальным взглядом. Даже зеркальные очки не могли скрыть его.
От немедленного ответа меня спас официант, как раз подоспевший с закуской и напитками. Некоторое количество времени было выиграно – но каждая секунда молчания затягивала петлю на моей шее.
- Я выйду покурю, - внезапно поднялась доктор. – Составите компанию?
Курить я бросил давно, лет в девятнадцать. Надоело, сменилась компания, появился первый кашель, который быстро надоел. Появились и первые девушки, которые не стеснялись выразить свое отношение к «поцелую с пепельницей».
Мы вышли на смотровую площадку. Дул пронизывающий, северный ветер, и на такой высоте мир под ногами казался далеким и безжизненным. Маргрета с наслаждением затянулась – она курила крепкие, мужские сигареты.
- Мы живем в красивом городе, - проблеял я, на самом деле совершенно не желая разговаривать.